Культура

"Пространство Эдисона Денисова"

Новейшая история России навсегда сохранила имя Эдисона Денисова как признанного лидера современной отечественной академической музыки. Композитор с мировым именем, в условиях жесткой тоталитарной системы СССР он сумел не только создать новую отечественную композиторскую школу и утвердить её далеко за пределами нашей страны, но и после полувекового перерыва вернуть музыкальную Россию в мировое культурное пространство.

Осенью 2006 года исполняется 10 лет со дня трагической гибели великого русского композитора. Концерты в рамках международного проекта "Пространство Эдисона Денисова" представляют произведения маэстро, а также его ближайших друзей – коллег, единомышленников, учеников и последователей.

СОБЫТИЯ ФЕСТИВАЛЯ:

25 октября (среда)
Рахманиновский зал Московской консерватории (б. Никитская, 11) , 19.00
Виктор Екимовский Римейк для ансамбля
Александр Щетинский Sonata da Camera для виолончели и ансамбля
Дмитрий Курляндский Сокровенный человек для ансамбля
Марина Воинова Amoroso для ансамбля
Дмитрий Янов-Яновский Insomnia для меццо-сопрано и ансамбля
Эдисон Денисов Камерная симфония #2 для ансамбля

Московский Ансамбль Современной Музыки
художественный руководитель – Юрий Каспаров
дирижёр – Алексей Виноградов
Анна Гузаирова (меццо-сопрано), Александр Загоринский (виолончель)

28 октября (суббота)
Музей музыкальной культуры им. М. И. Глинки (Фадеева, 4), 19.00
Мария Булгакова Диалог – Контраст для скрипки и виолончели
Антон Сафронов Sentimento... coda для фортепиано соло
Георгий Дорохов Струнное трио
Сергей Павленко Ксения для арфы соло
Дмитрий Капырин Четыре пьесы для гобоя и струнного трио
Артём Васильев Пять пьес для фортепиано соло
Роман Леденёв Шесть пьес для арфы и струнного квартета
Эдисон Денисов Романтическая музыка для камерного ансамбля

Романтик-квартет:
Владислав Народицкий (скрипка), Михаил Болховитин (скрипка), Андрей Усов (альт), Сергей Асташонок (виолончель)
Нино Баркалая (фортепиано), Кристина Рожкова (арфа), Михаил Штанько (гобой)

31 октября (вторник)
Большой зал Московской консерватории (б. Никитская, 13), 19.00
Пьер Булез Notations для оркестра
Янис Ксенакис Synaphaï для фортепиано и оркестра
Анри Дютийе Métaboles для оркестра
Эдисон Денисов Колокола в тумане для оркестра

Национальный филармонический оркестр России
художественный руководитель и главный дирижёр – Владимир Спиваков
дирижёр – Даниэль Кавка (Франция)
солист – Михаил Дубов, фортепиано

2 ноября (четверг)
Камерный зал Московского Международного Дома Музыки
(Космодамианская наб., д. 52, стр. 8), 19.00
Надир Вассена Пространства бесконечной ходьбы для ансамбля
Эдисон Денисов Вариации на тему Шуберта для виолончели и фортепиано
Жерар Цинсстаг ... Сквозь время войны... для соло ударных
Григорий Воронов С пустынного берега смотрю на горы для ансамбля
Хайнц Холлигер Ma'mounia для соло ударных и ансамбля
Мирча Арделеану, ударные (Швейцария)

Московский Ансамбль Современной Музыки
художественный руководитель – Юрий Каспаров
дирижёр – Алексей Виноградов
Художественный руководитель фестиваля Ю. С. Каспаров: kasparov@orc.ru

Каким мы помним Эдисона Денисова? Невысокий, худой, очень подвижный человек с серебристыми волосами... Он никогда не носил шапок, даже зимой. Сибиряк, он обладал крепким здоровьем, и будь его воля, он зимой и пальто бы не надевал. Но неудобно было – это приковывало бы внимание окружающих на улицах, в транспорте, а Денисов не любил внимания. Он во всём был человеком очень скромным. Дома – ничего лишнего. Конечно, много книг, пластинок, партитур, на стенах картины его друга – замечательного художника Бориса Биргера. Ничего помпезного, роскошного. Всё удобно для работы, функционально и при этом очень уютно. Он изъяснялся достаточно лаконично простым и понятным языком. Никакого пафоса в разговоре, ни цитат из философов, ни поэтических декламаций... Хотя это был чрезвычайно культурный человек, хорошо разбиравшийся не только в музыке, но и в философии, в поэзии, в живописи и, кстати, в науке – ведь до Московской консерватории он окончил физико-математический факультет Томского университета. Настоящий русский интеллигент, он держался абсолютно естественно, совершенно не производя впечатления великого, уникального. Или, точнее, не соответствовал тому стереотипу великого и уникального, к которому многие из нас привыкли. С ним было очень легко общаться и друзьям, и консерваторским студентам – всем без исключения. И при всей подвижности, энергичности и бескомпромиссности характера он оставался дружелюбным, абсолютно спокойным и выдержанным человеком. Можно представить, сколько унижений и нападок ему пришлось выдержать за всю его жизнь. И в советское время, когда он, причисленный к авангардистам, был запрещён к исполнению в концертах, не имел права выезжать за рубеж даже на свои премьеры, и потом, когда рухнули все идеологические запреты, и на смену им пришла зависть озлобленных людей, сделавших ставку на политику и оставшихся у разбитого корыта. Такое не каждый может выдержать. А остаться при этом самим собой и держаться так, словно всю жизнь гулял по парковым аллеям, слушая завораживающее пение птиц. Он остался самим собой. Он остался таким же, когда несколько месяцев спустя пришёл в себя после страшной автокатастрофы – той самой, которая в конце концов стоила ему жизни. Он открыл нам дверь своей квартиры, теперь уже в Париже, так как именно парижские врачи продлили ему жизнь, и мы увидели того же самого Денисова – то же выражение лица, те же спокойные манеры, ясная лишённая пафоса и театральности речь. Только страшный шрам на горле. Он никогда не злился на тех, кто старательно портил ему жизнь. Возможно, внутри него всё кипело, но внешне он был невозмутим. Самое ужасное слово, которое я от него слышал, довольно редко, кстати сказать, это "свинья". "Свинья он, – пожимал плечами Денисов, – и разговаривать с ним не о чем". Он попросту не общался с теми людьми, которые ему были неприятны. При этом даже своим близким ученикам и сподвижникам никогда не говорил о недругах ничего плохого, никогда не обсуждал низких и подлых поступков. "Как с ним говорить? Он всё время врёт!" – единственное, что можно было услышать от Денисова в адрес его врагов. Вранья он не переносил, равно как интриг и сплетен. А врагов, конечно, у него было много до самого трагического конца. Уже падала Берлинская стена и трещал по швам нерушимый Советский Cоюз, и Россия менялась стремительно, на глазах. Впервые за долгие десятилетия мы все ясно почувствовали воздух свободы. Рухнули все преграды. Многие уезжали – спортсмены, учёные, деятели искусства... Уезжали известные композиторы – друзья Денисова, уезжали молодые музыканты. "Из России уезжать нельзя, – говорил нам Денисов, – это большая ошибка, уезжать из России. Мы должны жить и работать здесь". Он жил и работал в России. А ведь, казалось, кому уезжать, как ни ему? Он уже был востребован во всём мире, во всех странах. Ему делали заказы ведущие мировые оркестры, его исполняли знаменитые дирижёры и солисты, его музыка собирала полные залы. На Западе ему могли обеспечить райские условия существования. Овеянный славой, он мог просто наслаждаться жизнью в куда более спокойном и благополучном месте, где не каждый год революции, путчи, обвалы национальной валюты и вечная, как любовь, инфляция. Он заслужил покой. Но он не его искал. Что успел сделать Денисов, кроме, как золотыми буквами вписать своё имя – имя русского композитора – в сокровищницу мирового искусства?
- Он стал первым отечественным композитором, которому удалось утвердить современную российскую музыку в мире как масштабное и значительное явление.
- Он всемерно стремился заполнить информационный вакуум в России. Именно вследствие его усилий в Москве на регулярной основе стали проходить концерты современной западноевропейской музыки и организовываться встречи со многими именитыми зарубежными музыкантами.
- Он сформировал в России пространство Новой музыки. В 1990 г. под его руководством была воссоздана Ассоциация Современной Музыки, повлиявшая на политику многих российских культурных институтов, на программы московских фестивалей, на музыкальную жизнь России в целом, а также способствовавшая созданию новых исполнительских коллективов.
- Именно благодаря Денисову все формы деятельности, направленные на развитие и пропаганду современного композиторского творчества стали активно освещаться средствами массовой информации, что в свою очередь вызвало интерес публики и расширило рамки звучания музыки, которая создаётся сегодня.
- Денисов – единственный из композиторов плеяды наших "шестидесятников", кто создал свою школу. Как известно, официально ему разрешили вести класс композиции в Московской консерватории только с 1989 года. Однако до этого в течение многих лет он преподавал инструментовку, и его уроки, по сути, трансформировались в неформальные занятия композицией. К нему приходили студенты из самых разных композиторских классов, да и не только студенты, а многие из уже давно закончивших консерваторию. Таким образом, задолго до получения официального статуса профессора композиции Денисов воспитал целый ряд учеников, большинство из которых сейчас широко известны в мире. Показателен факт, что в тех случаях, когда какой-либо зарубежный коллектив или радиокомпания готовят программу из произведений современных композиторов нашей страны, они неизбежно опираются на творчество Денисова и его школы. До недавнего времени такие концерты и передачи нередко носили название "Денисов и русский авангард". Те, кто учился у Денисова, получили своего рода неофициальный сертификат качества, который даёт возможность вести паритетный диалог с музыкантами из любой страны.

Он до конца дней сохранил удивительную способность радоваться очень простым человеческим вещам. "Смотрите, – радостно говорил он мне в Париже, выйдя из госпиталя, где несколько месяцев находился на грани жизни и смерти, победив в тот раз смерть, заново учился ходить и говорить, – купил нашу Столичную водку, три дня настаивал её на лимонных корках, и, попробуйте, что получилось!" Действительно, вкусно!
В начале 90-х годов в Москве возникла любопытная форма исполнения симфонической музыки. Геннадий Рождественский, обращаясь к публике в зале, рассказывал много интересного перед исполнением какого-либо произведения и в паузах между произведениями, а публика писала записки и передавала их на сцену. На одном из концертов, где звучала музыка Денисова, ему передали записку, где слушатель спрашивал: "Скажите, а почему у Вас такое странное имя – Эдисон?". Отец Денисова, Василий Денисов, был радиофизиком, страстно влюблённым в науку, и Томас Эдисон был одним из его кумиров. Кстати, Василий Денисов первым в Сибири сконструировал коротковолновый приёмник, что помогло ему в 1928 году связаться с экспедицией генерала Умберто Нобиле после крушения дирижабля "Италия", летевшего к Северному полюсу. Василий Денисов был уверен, что его сын, став взрослым, тоже выберет науку как основное дело жизни. Но музыка взяла своё, и вскоре единственное, что связывало Эдисона Денисова с наукой, было только его имя, на котором при рождении сына настоял отец. "Меня так назвали в детстве, – пожал плечами Денисов, – и мне моё имя нравится".

Эдисону Денисову мы посвящаем четыре мемориальных концерта в год десятилетия его трагической гибели.

С 25 октября по 2 ноября, Московская государственная консерватория имени П. И. Чайковского.

24.10.2006, 11:53