Культура

Никас Сафронов: "Я писал Нурсултана Назарбаева без предубеждения"

В личной галерее российского художника Никаса Сафронова много портретов известных российских и зарубежных политиков, общественных деятелей, артистов, бизнесменов. Сегодня об этом художнике много говорят как в России, так и в Европе и США. Он моден и экстравагантен, но главное - его признают успешным. О том, чем он занят сегодня, и о своей «формуле» успеха российский художник рассказывает в интервью корреспонденту Казинформа.

- Никас, в Вашей галерее я заметил портрет Президента Казахстана Нурсултана Назарбаева. Расскажите, пожалуйста, об истории этой работы.

- Я дважды писал портреты Президента Казахстана Нурсултана Назарбаева. Первый раз это было около пяти лет назад. Тогда бывший посол Казахстана в России Таир Мансуров предложил мне попробовать написать казахстанского лидера.

Но, насколько я понял, Нурсултану Назарбаеву не нравится отвлекаться от важной государственной работы специально для написания портретов. При встрече с политиками, бизнесменами, «звездами» делаю наброски, из которых рождаются портреты. Мне приходится наблюдать людей. Не обязательно, чтобы они смотрели мне в глаза. Но я тщательно изучаю объект. Поэтому пришлось сопровождать Нурсултана Абишевича в его повседневной работе. Помню, специально выезжал в Минск, потом наблюдал за ним в Астане.

Рисовал, делал наброски. Видел меня он или нет, я не знаю. Вот так сложились эскизы к первому портрету. Сейчас у меня около десятка эскизов Нурсултана Назарбаева. Конечно, мне приятно, что мои работы понравились ему.

- Как художник Вы, наверняка, видите не политика, а личность. Ваш словесный портрет Нурсултана Назарбаева.

- Верно. Нурсултан Назарбаев - яркая личность. Может правильно выбрать способ решения важных государственных вопросов. Казахстанский Президент знает, как правильно общаться с разными политиками. Как вести себя. Он крепкий, серьезный политик, понимает, как надо управлять государством. Один из тех политиков постсоветского пространства, кого я лично глубоко уважаю.

Видно, что этот человек очень много мыслит, дальновидный стратег. Мне кажется, весьма важно, что у руля Казахстана сейчас именно такой лидер. На мой взгляд, я писал Нурсултана Назарбаева без предубеждения.

Вначале я изучаю объект и начинаю работать. Идеи приходят отовсюду, они концентрируются. К примеру, сейчас я приступил к работе над картиной, связанной с убийством Кеннеди. У нас есть договоренность по работе с Джорджем Бушем, и я жду точной даты вылета. Пока я сделал только наброски этой трагедии. На этой основе я буду делать что-то другое. Это может быть мистическая проходящая фигура: как судьба, как то, что семья Кеннеди обречена. Есть разные варианты.

- Простите, Никас, а не бывает ли конфликта между «заказом» и личным отношением к человеку?

- Вы знаете, вдохновенье и «заказ» - две разные вещи. Это риторический вопрос. В мире есть вещи профессиональные, есть любительские. Профессионал всегда должен делать. Любитель может играть в театре, когда ему захочется. Профи знает, что у него проблемы: жизнь в коммуналке, болеет жена, но он выходит на сцену - играет Гамлета, царя Генриха VIII. Профессионал должен уметь перевоплощаться.

Когда я приступаю к работе, весь мир уходит - остаемся космос и я. Да, иногда бывает очень сложно, то ты тогда стараешься просто отойти от этого. В основном, ты сосредотачиваешься. Не думаешь о деньгах, а думаешь об объекте.

Главное - «сделать» лицо не комплиментарно. Как только ты «делаешь комплимент» в искусстве, работа сразу же не получается. Вот почему восточные художники часто делают неудачные портреты - они пытаются угодить. Пытаются сделать красивее. Надо быть объективнее. Возможно, не стоит писать злого человека, но и не надо делать в угоду.

- Ваше личное отношение к объекту как-то отражается на Вашем творчестве?

- Иногда, да. Например, один корреспондент спросил меня, написали Вы бы Осаму бен Ладена. Я ответил, что да.

- И как бы Вы его написали?

- Каждый человек интересен по-своему. Художник, как хронограф, должен отражать лица своей эпохи. Я писал Джохара Дудаева в 1989 году, спокойно выезжал к нему как русский художник. Потом, когда завершил портрет, некоторые стали упрекать: как ты писал такого негодяя? Тогда, в 1989 году, он не считался негодяем, а позже вдруг стал им?

Понимаете, надо быть вне политики. Но была одна сложная ситуация, когда пришли люди из Кремля и попросили выступить в поддержку Владимира Путина. Я поддержал его. «Я за царя и за Отечество», - как говорили на Руси.

Но существуют важные ключевые моменты: ни в каких партиях, политических блоках я не состою. Конечно, предлагают разные варианты. Но от политических - отказываюсь. Стараюсь участвовать в благотворительных акциях, помогать детям, обездоленным.

Мы, люди искусства, по-своему способны влиять на политику. Фигуры надо отражать объективно. Настоящий художник, каким бы он ни был, должен уметь это. Как Веласкес. Помните его страсть к деньгам? Или Гойя, который тоже работал ради денег. Но художник все равно не может написать ложь. Все равно человек увидит истину.

Веласкес нарисовал Папу Римского. Изобразил алчного, жесткого, очень хитрого. Тогда Папа Римский поблагодарил художника, заплатил ему. Но потом запретил выставлять его портрет. Только через сто лет полотно предстало перед зрителем. Художник пишет правду, даже за деньги.

- Никас, Вас считают эпатажным художником, это часть имиджа?

- Нет, наверное, маленькая черта характера. Причем нет яркого эпатажа. Когда-то мне дали на работу – несколько икон, я стал сдирать краски и писал свои. Но потом мне все надоело, оставил и написал полуобнаженную женщину. Как бы в противовес тому, что творится в русской культуре.

Позднее один из западных музеев предложил крупные средства за эти три работы. Я отказался. Тогда это не было проявлением эпатажа, нечто внутреннее.

- Кто Ваши любимые художники, чем Вас вдохновляют старые мастера?

- Мой любимый художник – англичанин Тернер, который лил краски, как акварель, и что я, искренне признаюсь, пока не могу сделать. Практически все, что касается техники, пейзажи, портреты для меня всего лишь ремесло – за полгода все это можно освоить. Тернер для меня – идеальный образец моего стремления. Живущие художники – прекрасные, хорошие, но в них нет ничего невозможного, запредельного, они все реальные. Мастерства художников средних веков можно достичь так же, как можно выучить мертвый латинский язык. Мне понравилась скульптура, купленная за миллион фунтов Лондонским музеем. У художника в мастерской был куб. Его разрезали по кирпичику и сложили в музее. Это может быть перегиб, но, по-существу, скульптурное воплощение "Черного квадрата" Малевича.

Когда Марина Юденич обратилась ко мне за оформлением иллюстраций к своей книге «Убить минотавра» в стиле средневековой гравюры, я посмотрел Брегеля, Дюрера. По фабуле женщину ведут на казнь и сжигают. Я перепутал и нарисовал ее живую в огне, вознесшую руки к Богу, а по тексту ее сжигали уже мертвую. Я сказал, что переделывать не буду, и израильтяне, которые финансировали этот проект, заявили, что без моей гравюры денег не дадут – сценарий переписали под гравюру. Когда мне говорят, что какой-то художник – наивный, нигде не учился и так хорошо работает, я возражаю – разве он Маугли из леса, разве он не знает про Древнюю Грецию, Возрождение, русскую иконопись. Учась в школе, он все это давно впитал, другое дело, что рука у него не слушается, но это вопрос времени и ремесла. Но есть также и творческий подход – получаешь вдохновение и создаешь новое направление, течение в живописи, это и есть открытие.

- Благодарю за интервью.

31.01.2006, 10:36