Аналитика
Преемственность политической системы
30 октября Владимир Соловьев прочел лекцию студентам Российского государственного гуманитарного университета на тему "Преемственность политической системы".
 |
Я с большим интересом узнал, что должен вам читать лекцию, тем более на тему, которую никогда не мог понять. Потому что, когда мы говорим о преемственности политической системы, когда мы говорим о демократии, - мы говорим о каком-то мифе. Давайте построим нашу встречу следующим образом: у нас есть некоторое количество времени, и я вам сначала скажу, что я думаю, а потом, если хотите, задавайте вопросы, вопросы могут быть любые.
Отвечаю заранее: а) еврей, b) женат, с) детей куча, d) финансово не завишу от телевидения, и поэтому за деньги ко мне на программу никто не попадает, пришел и на радио, и на телевидение плотно упакованным перцем и могу выполнять свою работу абсолютно бесплатно. И вообще, по большому счету, все эти несколько лет забавляют откровенно, - получаю большое удовольствие.
А ЕСТЬ ЛИ ПАРТИИ?
Мне кажется, что когда мы говорим о роли народа, роли общества, о демократии, мы всегда немножко лжем. В свое время мой близкий друг, великий русский матершинник, написавший книгу «Кыш и два портфеля», а также множество выдающихся матерных песен, среди которых, в частности, «Товарищ Сталин, вы большой ученый», которая не матерная, но и кучу матерных, в частности, книг, такие, как «Рука» и прочие, сказал: что значит – «Товарищ Сталин, вы большой ученый» написал весь советский народ, что значит слова народные? Это я, Юз Алешковский, написал. Вы что, себе представляете, что 240 миллионов уродов вышло, село на завалинку и давай слова сочинять? Нет, такого не бывает!» Так же и с политической деятельностью, трагедия состоит в том, что широчайшие народные массы никогда не могут выдавить из себя хоть сколь-нибудь значимую партию. Всегда все равно оказывается некая личность, которая, тонко чувствуя происходящее, впитывая в себя, обладает феноменальной харизмой и говорит: так жить нельзя! И дальше на этом уровне возмущения происходит консолидирующее движение. Но с фразы «так жить нельзя» начинается скорее движение к осознанному протесту, но не движение к политической жизни. Исходя из этого забавно посмотреть на тот период исторического реализма, которые многие из вас нет, а я-то точно да, переживал в начале 90-х годов, который почему-то в обществе воспринимался как период ранней демократии, что, конечно, полное вранье, абсолютное, - никакой демократии не было. Был четкий, осознанный антикоммунизм, когда казалось, - все, что против того, каким был социализм, уже есть демократия! Что если побороть то мерзкое, лживое, ненастоящее, от которого всегда возникало ощущение, как будто держишь в руках засаленную посуду, то все само собой станет хорошо, и станет действительно здорово, и будет демократия, и появится рынок, и тут мы заживем, и тут мы так заживем, и сразу появятся добрые люди, хорошие и правильные. Но ответ-то знают все, - люди пришли не добрые, не хорошие и не правильные, а примерно такие же мерзавцы, как те, которых они сменили. Правда, масштаб личностей мерзавцев 90-х годов оказался существенно меньше, чем масштаб личностей мерзавцев 20-х годов. Личностный аспект оказался другой, там были злодеи, а здесь так, мерзавчики, хотя, конечно, нагадили немало.
И возникает вопрос – если есть отторжение «мы не пойдем, мы не будем, мы против», то достаточно ли этого, чтобы появилось политическое движение? Заметьте, когда мы говорим о России, можно ли сказать, что у нас есть политические партии? Надо долго ковыряться пальцем в ухе, потом в носу, потом опять в ухе и потом понять, что партии – это кто? Вообще, партии – это кто и что, существуют ли они? Можно сказать: ну конечно, у нас же «Яблоко», это дядя Гриша Явлинский, он такой умный, он все знает. Но когда начинаешь слушать, что говорит Явлинский, думаешь: а почему это партия? Что делает то, что он говорит, партией? И чем то, что он произносит, отличается от слов, которые вырываются из уст того же Никиты Белых, которого можно считать партийным лидером, только если вокруг все остальные умерли. Смотришь внимательно на СПС и спрашиваешь: дети, а вы кто? Каковы ваши политические воззрения? И на полном серьезе уже давно постаревшие дети начинают что-то бормотать, при этом они произносят уставшими голосами набор тривиальных истин, с которыми давным-давно никто не спорит. Ну невозможно создать политическое движение исходя из того, что дважды два четыре, а трижды три девять, не получится. То есть, им все говорят: а кто против-то? А что делает вас отличными от других? «А у нас есть Чубайс» – ну заберите себе Чубайса… То есть этого как-то недостаточно. Смотришь на «Единую Россию», - мне дико нравится, когда вполне серьезно куча серьезных людей… причем таких, как Андрюша Исаев, который мне нравится тем, что напоминает внезапно повзрослевшего комсомольца, то есть у него такой задор остается, просто ощущение, что одну пластинку вытащили, на которой было написано «анархо-синдикалист», а потом вставили другую, на которой написано «единоросс», и он так же уверенно ее излагает, притом искренне. Что всегда меня восхищает в людях, это искренность по заказу. Это не хорошо и не плохо, это данность. Всегда есть такой тип людей, о них мы поговорим чуть позже, о политических животных. Но когда единороссы преподносят как верх своего достижения тот факт, что у них, кажется, появилась идеология, думаешь: а зачем она вам? Ну кто сказал, что у партии должна быть идеология? Ну кто придумал эту чушь, кто будет читать программу партии? Ну программу «Единой России» после вчерашней передачи я знаю, кто будет читать: ее будет читать Борис Надеждин, все, больше никто. И то Надеждин прочитает три строчки, а потом будет умничать и говорить: а, у вас все не так написано. Ну разве люди, которые отдают свое сердце той или иной партии, читают ее программу? Да никогда. Они скорее исходят из совершенно других соображений. Когда люди смотрят на Геннадия Андреевича Зюганова, они что, реально понимают, что вот, это КПРФ, наследница великих идей диалектического исторического материализма? Нет, они вообще этого даже не понимают. Они просто смотрят на Зюганова и думают: «как хорошо шит немецкими рабочими костюмчик Геннадия Андреевича, замечательно пошит, и голос у Геннадия Андреевича такой солидный». Как гениально вам рисовала Валерия Ильинична Новодворская, - этакий шкапчик славянской работы. И действительно, стоит такой Геннадий Андреевич и говорит правильно, хорошо поставленным голосом, о тяжелой судьбе сельского учителя. Ну почему это все должно иметь какое-то отношение к партиям? Ведь когда вы идете голосовать, вы, по большому счету, сталкиваетесь с той же проблемой, что и все население России: вы не за партии голосуете, а за лица. Вы только можете для себя определить, что это лицо, симпатично оно вам или нет. Притом, к сожалению, в России в последнее десятилетие голосование, как правило, протестное. То есть мы даже голосуем не только за то или другое лицо, за ту или другую партию, сколько против. На этом всегда вырастают молодежные движения, это естественно, когда человек входит в реальную жизнь, он говорит: какие же вы все вокруг противные. Притом факторы противности очевидны, главный из них налицо – «вы уже находитесь на том месте, которое я хочу занять». Поэтому молодой человек говорит: «Что, там уже кто-то есть? А я? А мне куда, такому замечательному, деться? Значит, вы все старые, вы все коррупционеры, вы все тугодумы, вы все плохие, мы сейчас всех будем выгонять. И тут мы придем, радостные, молодые – с чем придут радостные и молодые? Мы против того, что есть!». – Замечательно, а что будет вместо этого? И вот здесь наступает момент истины: «А вместо этого будет хорошо, но хорошо – это как?». Никто не знает. Вот чтобы было хорошо – это что?
НАДО ПРЕКРАТИТЬ СЕБЕ ВРАТЬ
В свое время, когда я в очередной раз женился, мой нынешний тесть, Виктор Михайлович Коклюшкин, произнес замечательный тост, он сказал так: «Я желаю вам, чтобы у вас не отобрали то, что у вас уже сейчас есть».
Это относится и к политике. Иногда, в политике консерватизм играет принципиально важное значение. Иногда перемены резко приводят к ухудшению ситуации, особенно в политической системе. Посмотрите несчастную историю России - был ли хоть один сколько-нибудь значимый период, когда мы могли бы с вами сказать, что действительно есть преемственность власти, когда власть передали из одних рук в другие и люди, взявшие власть, сказали «спасибо большое, вот теперь мы будем развивать»? Можно просмотреть всю историю России и убедиться, что, как правило, этого не происходило. Почему? Во-первых, потому что надо прекратить себе врать. В свое время Редьярд Киплинг сказал о России, что Россия думает, что она самая восточная на Западе, когда в реалиях он самая западная на Востоке. Вот если четко осознать, что вряд ли мы являемся в полном понимании страной западной цивилизации, уж по крайней мере в политических аспектах жизни, если перестать себе лукавить, тогда политическая карта России будет выглядеть совсем по-другому. Давайте рассмотрим нашу жизнь во всем ее многообразии, но чуть-чуть, иначе это займет слишком много времени, и мы прольем море слез. За все время нашей истории был ли хоть раз случай, когда граждане с оружием в руках бились за свободы и этих свобод добились? Вот если посмотреть, ну хоть раз было, чтобы люди пришли и сказали: вот мы, нам плохо, мы хотим, чтобы нам было хорошо, мы больше терпеть не можем этот абсолютизм, прям душой чувствуем, что Петр I вражина, сейчас пойдем его… - хоть раз такое было? Хоть раз было, чтоб весь народ сказал: «О! Хочу демократию! Не знаю, правда, кто она такая, фамилия красивая, но по глазам чувствую, что хочу.»?
Перемены начинались тогда, когда выяснялось, что царю было плохо, он ошибся с родителями, ему взяли не того воспитателя, или он начитался не той литературы, или надышался масонским воздухом, или, не дай бог, что еще в его голове случилось, и он почувствовал в себе бациллу любви к народу, и сказал он: «Не так живем!». Примерно как Борис Николаевич Ельцин, когда он на заседании правительства сказал: не так сидим – и все, после этого все повалилось, и множество людей потеряли свои должности. И вот одному царю в голову что-то хлещет ни с того ни с сего - и начинаются реформы Петра, другому царю что-то хлещет - приближается Сперанский, потом отхлестывает - и возвращается Аракчеев. Потом опять какому-то прихлестнуло, и он сказал: «А действительно как-то некрасиво с крепостным правом, как-то неловко». При этом что сказал великий могучий русский народ? Он сказал: «Царь-батюшка, что ж ты делаешь, изувер, не трогай нас, мы тебя не покинем!». Да и 17-й год: не случайно бронепоезд долго тушку Калинина и иже с ним, которые объясняли гражданам России, - что же произошло в далеком Петрограде, что за октябрьский переворот и кому он был нужен. После этого на полном серьезе мы хотим рассуждать о том, что народные массы требуют свобод. По-моему, это вранье, настоящее огромное вранье! Особенно когда растешь в советское время, и тебе рассказывают о демократических деятелях, и что дедушка Ленин написал статью «Три источника, три составные части». Там все друг друга по очереди будили, зажигали, разжигали. Ужасно забавная жизнь была. Ну, издает там где-то в Лондоне тихий интеллигентный, отнюдь не пролетарий, по фамилии даже не скажу какой, и то, это была не его фамилия, а псевдоним, потому что он незаконнорожденный, издает интеллигентнейший журнальчик. Кто-нибудь интересовался, - какой был тираж у журнальчика «Колокол»? Так, смеха ради, когда-нибудь поинтересуйтесь. Тираж был умопомрачительный. То есть, просто сойти с ума. То есть, вся прогрессивная общественность только его и читала - все сто пятьдесят человек! Как сядут на завалинке и давай читать, и давай переживать. И получается крайне забавная ситуация, что в России движущей силой к прогрессу, к Западу, к демократии, что, кстати, не синонимы (прогресс демократии и Запад не являются синонимами), оказывалась все время власть. Но посмотрите, - в 1991 году сколько людей реально вышло к Белому дому? Единицы. Ужас в том, что великая и могучая страна… а на самом деле вышли единицы. 1993 год – «жуткие столпотворения». Да какие жуткие? То есть, по уровню это все было более-менее дворцовые перевороты, где даже гвардия в полном масштабе не была задействована. Обозначает ли это, что мужество тех людей, которые вышли, от этого становится менее ценным и менее важным? Конечно, нет. Обозначает ли это, что их личный подвиг и самоотверженность менее значима для истории? Конечно, нет. Но обозначает ли это, что их жертвенности достаточно для того, чтобы весь народ чувствовал себя демократом? Ни при каких обстоятельствах! Ни при каких обстоятельствах. Трагедия состоит в том, что есть несколько субъектов политики. Один из них – это вот все мы, общество. Правда, достаточно опосредованно. Поднимите руки те из вас, кто по возрасту уже может ходить голосовать. Наверное, практически уже все, по возрасту, могут. А теперь поднимите руку те, кто реально ходит голосовать. Видите, значит, большинство людей доверяют свою судьбу кому-то еще. Таким образом, политика, воздействуя на каждого из вас, вместе с этим обращает свое основное внимание на тех, от кого зависят результаты выборов. Нет, нет, это совсем не Центризбирком, как вы могли бы подумать. То есть, не только важно, что и как они посчитают. Важно то, кто пойдет голосовать. Вот из тех, кто пойдет голосовать, - какое количество людей относит себя к той или иной партии? Их будет еще меньше. А из тех людей, которые относят себя к той или иной партии, сколько из них заинтересованы, действительно, в наличии идеологии, а не того, что они могут получить от членства в той или иной партии? И вы будете неприятно поражены. В России политическая жизнь носит превращенный характер. Большинство людей относятся к политике на уровне недоверия, отторжения. И если я спрошу почти любого из вас, то он скажет, что изначально считает политиков людей плохими. То есть, просто изначально. Когда говоришь, например, депутаты Государственной Думы, первая реакция – они плохие люди. Почему? Ты кого-то из них знаешь? Ну, не знаю. Классически русское отношение к власти. Хороший человек во власти быть не может. Мало этого, порядочный человек политикой заниматься не может. И если он оказался случайно в политике, то это его беда. Ведь, заметьте, большинство людей воспринимает политиков, скорее, как деятелей шоу-бизнеса. Не воспринимает, как радетелей за свои интересы и борцов за свои права. Как ни странно, они эту нишу отдают журналистам, что, конечно, более чем несправедливо. Считается, что политики это люди, у которых есть проблемы с моралью, и не хватило талантов, чтобы добиться успеха ни в чем другом, поэтому они и пошли в политику. Что, конечно, тоже несправедливо. Потому что выросло новое поколение политиков. Но оно должно сломать стереотип отношения общества к себе. Общества, которое по своей структуре не политизировано, но эмоционально. Общества, которое воспринимает глазами и ушами, но не успевает донести информацию до мозга.
МОРАЛЬ В ПОЛИТИКЕ
У нас есть преемственность эмоциональной любви или не любви, но никак не анализа политических воззрений. Если спросить – а в чем политические воззрения Владимира Вольфовича Жириновского? То реакцией сразу будут смех и улыбки. Но, на самом деле, Жириновский является одним из самых серьезных политиков на российской арене, много-много лет точно и ясно выстраивающий своей образ и превративший политику в бизнес, в высшей степени прибыльный. Но понять, в чем суть политических воззрений Жириновского нельзя ни за какие деньги.
Есть политическое движение «Наши». Как понять, в чем его суть? Есть в зале лидеры «Наших»? Или люди, которые считают себя поклонниками «Наших», сторонниками «Наших»? Есть тут хоть один «Наш»? Один. Молодец. Еще кто-нибудь есть? Вот я всегда пытался понять: скажите мне, пожалуйста, а в чем суть политического движения «Наши»? И они мне всегда говорили: «вот мы не поколение пораженцев, мы хотим, чтобы…». А есть хоть один человек, который сказал бы: «я из поколения пораженцев, а я не хочу, чтобы наша страна была великой»? Таких людей нет в природе. Но когда появляются люди с комсомольским задором и кремлевской подпиткой, то хочется сказать: «Солнышко, слезь с иглы, слезь с кремлевской иглы, проснись уже! Чем ты наш? А остальные что, чужие? Тогда чужих слишком много будет». Или, например, - мы говорим, что Жириновский непонятных воззрений, а как насчет воззрений Лимонова? Это же вообще отдельный персонаж. Есть в зале «лимоновцы»? Нет, нет. То есть, - «мы проверяли, и лимоновцев не пустили»? Я считаю, что такие как «лимоновцы» и все с ними связанное, они вечны, потому что это партии, которые собирает вокруг себя этакой стареющий сатир… Когда мужик стареет, ему страшно хочется молодого тела, и он не знает, как его добиться. И создается целое политическое движение по поставке молодых тел стареющему лидеру. И под это подводятся глубокие теоретические базы, придумываются акции, пишутся целые прокламации, ему все завидуют, и все девчонки его. И это круто. Выведи прыщи с морды, станет еще круче! Когда не хватает денег на клерасил, люди вступают в НБП. Тоже вариант. Хотя не уверен, что эффективный, но, по крайней мере, я же не беру фашистов, нацистов, это уже просто случай зоологический. Вот скины и прочие – это все ясно. Как правило, легко опознать на улице скина. Когда у человека горят глаза под глубоко запавшими, вот эти надбровные дуги за два километра вперед, притом видно, что секса в его жизни не случится никогда, и случился один раз по ошибке, и то у его родителей, о чем они жалеют до сих пор. Денег он может получить, только если даст кому-нибудь по голове и отберет. То у нас такой яркий пример русского нациста, который ненавидит всех. Женщин - за то, что они никогда не будут благосклонны к нему, мужчин - за то, что они симпатичнее, чем он. А других нет в природе. Такая трагедия. Меня всегда интересовало, ведь вы же были маленькими, многие так и остались, правда, когда вы проходили процесс взросления, вам родители говорили, что с этим мальчиком или с этим девочкой дружить не надо? Говорили, что что-то у них лицо такое, не надо с ними дружить. Вот я когда смотрю на представителей многих партий, мне всегда интересно: вот что бы сказали ваши родители, - дружить с такими детьми или нет? Вот идет марш людей с такими лицами. И думаешь: не хватает только надписи сверху – колонна института им. Сербского. Или что-то такое. Ненадолго выпущенные из Кащенко. И тогда все хорошо, они встречаются все вместе, им выдают море новопассита, они принимают совместные ванны, купаются, пьют и чувствуют себя счастливыми. Хотя, конечно, им тяжело чувствовать себя счастливыми, они не знают, как это слово пишется.
Но – о преемственности политической власти. Давайте посмотрим, что вообще лежит в основе политики? Что лежит в основе политики, зачем политики вынуждены биться за голоса избирателей? При этом каждый раз им это делать противно, потому что это стоит денег. Но вместе с этим они постоянно это делают. Зачем? Почему они вынуждены биться за ваши голоса? Для кого придумывается идеология? - Для очень узкого круга людей, которые являются политическими животными. Кем? - Людьми, заинтересованными в существовании политологии, как науки, которые занимаются развитием политологической мысли, которые действительно пытаются вычленить, осознать, что есть политика, как может существовать общество, как соотносятся законы управления человеческими нациями и, если угодно, основные морально-этические постулаты?
С какого момента мы можем говорить, что то или иное устройство общества морально или аморально? Меня удивила прямая линия президента Путина, - на редкость низкий был рейтинг. И я думаю, всем очевидно, - почему. Прямую «засушили». Сделали такой отчетный доклад. Абсолютно «пересушили»! Было скучно смотреть. Картинка 1978 года, - доярки, дояры, колхозницы и колхозы, трактор. Не хватало только песни «А Ленин такой молодой, и юный октябрь впереди». Все остальное уже было. При этом Путин, как мог, пытался в этом плыть, отвечая на заготовленные вопросы скучных людей. Было ощущение, что это плохой фильм – все персонажи одеты в костюмы, которые куплены только что. В реальной жизни, если вы посмотрите друг на друга, вы видите, что у одного из вас совсем новенькая рубашечка, у другого – уже не очень. А здесь? Показали народ Путину, а люди как будто только что вышли из ателье для партийной номенклатуры. Встали, их нагримировали, и они говорят: «дорогой …. я дояр Петров…». А президент Российской Федерации, с высокой трибуны говорил абсолютно протестантские вещи. Он сказал, что закон не может быть аморальным. Вообще сама идея, что закон должен быть моральным, она очень непростая, потому что как только мы с вами начнем говорить, а что такое мораль, станет ясно, почему должна существовать наука и почему надо изучать историю человечества.
Какую мораль мы с вами подбираем? Какая мораль должна лежать в основе законотворчества? Какая мораль? Какую мораль проповедует каждая партия? Но если идти еще дальше, то фраза «закон не может быть аморальным» подразумевает, что и творцы закона не могут быть аморальными. Это обозначает совершенно иное отношение к людям, которые творят закон. Потому что, по большому счету, политическая деятельность в одной из своих форм направлена на законотворчество. И если угодно, во многом является одной из определяющих. Ведь, если вы осознаете мораль людей, пришедших в ту или иную партию, которые потом, получив места в Думе, способны будут творить те или иные законы, то станет понятно, на основании каких моральных устоев и ценностей будут созданы законы, по которым нам с вами предстоит жить. Отсюда будет понятно, насколько воплощение этих законов будет соответствовать или не соответствовать морали, царящей в обществе. Если разрыв между тем, что политический класс воспринимает, как норму и как мораль, будет гигантским от того, что общество считает правильным и справедливым, - то ничего не получится. Именно поэтому пока законы для них, но не для нас. Потому что мы жить по законам, которые принимают они, не можем. Да и сами они не живут. Они живут, скорее, по понятиям. По понятиям своей тонкой прослойки, где действует своя сложная, неведомая внешнему наблюдателю, система отношений. Как правило, порочная, но не имеющая никакого отношения к морали общества.
Есть люди, которые считают, что каждую мою передачу вначале отсматривает Сурков. Каждую. Правда, она выходит в прямом эфире, но это неважно, - «он успевает». И успевает внести изменения, - так в ухо мне и наговаривает. После моей передачи про разводы и Романа Абрамовича, был довольно любопытный звонок от господина Шувалова, который говорит: «Знаешь, мне понравилась твоя передача, но вот напрасно ты стал говорить о законе, что закон плохо. Потому что Александр Стальевич Волошин как раз говорил: «Плох закон или хорош, но все равно его надо соблюдать, потому что он закон». Я ему говорю: «Вот в этом как раз ваша ошибка принципиальная, семейная». Потому что надо четко осознавать, что если закон не является дорожкой в английском парке, которую, условно говоря, народ протоптал, гравием посыпали и все хорошо, то закон всегда будет нарушаться большинством людей. Не может закон противоречить здравому смыслу и вере граждан в то, что хорошо, а что плохо. Просто не может, и не должен. И то, что сказал президент, - может быть, революционное, если найдутся силы в стране, способные это поддержать. Есть такие силы или нет? Мне сложно ответить на этот вопрос, потому что пока, мне кажется, самая честная партия – «Единая Россия». Потому что они честно говорят: «Дико любим власть, страшно нужны бабки, дико нравится Путин, потому что он паровоз, он нас за собой всюду тянет, и вообще мы клевые ребята. Нам так хорошо во власти – это что-то!». И думаешь: «О! Люди не врут. Они честно говорят, что им круто». Вот если бы «Наши» говорили честно, у нас нет никакой другой возможности пробиться в жизни, нам очень хочется тусоваться и каким-то образом пролезть во власть. Возьмите нас в Наши. Им сказали бы: «Молодцы, все понятно, честные, искренние, подхалимаж классный!». У меня было несколько случаев общения с комиссарами «Наших», после чего они звонили в Кремль и на меня жаловались. Мне это очень понравилось. У них срывало крыши, они говорили: «Как это так?».
Чадаев А.: Конечно, человек хамит просто.
Соловьев В.: Не хамит. Хамство – это когда говорят неуважительно по отношению к их родителям.
Чадаев А.: Надо пожаловаться начальнику.
Соловьев В.: Начальнику, да. Просто, русский язык очень жесткий. Очень. Он не любит такого фривольного отношения к себе. Все-таки хотелось бы напомнить историю Хама. Поэтому термин «хамит» это нет, я могу быть резок, груб, жесток, нелицеприятен, но хамство – это иное. Это к Симу, к Ною и Отец. Но это так, применительно к Библии.
ПОЛИТИКА КАК СРЕДА ОБИТАНИЯ
Политический класс, преемственность политической воли, в чем она? В деньгах? В рычагах, которые дают возможность, а чего ж такое богатство? Вот если вдуматься, что такое богатство? Для Шуры Балаганова ответ был очевиден: энное количество денег – и все. Но вы-то люди уже образованные, вы понимаете, что богатство не в том, сколько денег у вас сейчас есть. Нет. Богатство – скорее возможности воспроизведения образа жизни, который вам нравится, в любой момент времени. Вот чтобы воспроизвести этот образ жизни, политики выбирают ту стезю, на которой зарабатывают деньги. Преемственность политического класса поэтому связана не только и не столько с идеями, сколько с источниками финансирования и пониманием, что потеря этого источника финансирования грозит не только выпадением из жизни, но и нахождением в совершенно иных условиях обитания. Как правило, - с неприятными людьми вокруг, в такой странной мышиной форме, где все соседи в «полосочку». И такая решеточка на окнах. Либо Англия, - тяжелое забвение в Англии. Посмотрите, если мы говорим о политической преемственности, - ну что общего у всех тех, которые называли себя партией власти с 90-х годов? Можно, конечно, себе придумать и сказать, что все они в любой период времени были за стабильность России. При этом, еще надо закусывать губу и вытирать слезу. Все они мечтали о великой, единой и нерушимой… сейчас это называется суверенной демократией. Ну, а какой псих будет против этого? Какой нормальный человек, занимающийся политикой в России, будет говорить: «нет, требую немедленного обнищания России, срочной сдачи всех ее позиций врагам, разделить на миллион маленьких провинций и за недорого сдать Бушу. Что не возьмет Буш, тем – кто возьмет. Еще есть братья-китайцы!». Дураков же нет. То есть, все говорят одно и тоже: «Мы хотим, чтобы…», но рецепты какие-то у всех гниловатые. То есть, по крайней мере, большинство страны доверяет не рецептам, а устам и лицам, которые эти рецепты произносят. При том, чем ближе к нормальности человек произносящий, тем выше степень доверия. Крайне любопытно, что если оценивать политическую жизнь России, то очевидно, что ее и не может быть. Ну, посмотрите, ведь мы если с вами рассматриваем любую область жизни, то говорим, что там важна преемственность. Мы говорим, например, - театральная школа. Есть система Станиславского, есть система Чехова. Это, по крайней мере, сто лет конкуренции, сто лет борьбы, сто лет доказанного экспериментально, и какими последователями доказано! Какие имена, что с одной, что с другой стороны! Великие имена! И тут мы с вами смотрим на политическую жизнь России. Мы с большим трудом будем себе придумывать, - а вот у нас есть славянофилы и эти… как их… ну эти - другие. Да, конечно, есть, и кто их знает? А еще у нас были кадеты. Да. И эсеры. Да. И мы, главное, знаем их политические воззрения, особенно по книгам Ильфа и Петрова. Точка! Потому что потом пришли большевики, и тихо, спокойно политическая жизнь умерла. Выдающиеся философы... - искать надо днем с огнем. Нет, можно себе придумать великих философов. Можно, конечно, сказать, что не может же не быть в России великих философов. Ну, не может не быть. Должны же быть. И дальше начинаем активно ковыряться пальцем в ухе и придумывать великих русских философов. Находим. С большим трудом. Себя убеждаем, что, ой, действительно, это страшно великие философы.
Чадаев А.: Я одного знаю, Соловьев фамилия.
Соловьев В.: Я был уверен, что такая ремарка последует, вместе с этим, если мы будем окончательно справедливы, то с большим усилием воли можно отнести моего великого тезку к великим философам. То есть, можно сейчас придумать себе все, что угодно, но традицией всегда считалось, что великий философ, кроме того, что он великий мыслитель, еще является продолжателем или основоположником школы. Поэтому не случайно этот философ является не великим, а одиноко стоящим отшельником, к которому приходили, падали в ноги и считали, как вы помните, Владимира Соловьева чуть ли не очередным воплощением Христа. Не об этом речь. Речь о том, что великий философ, конечно, должен стоять на плечах великих предшественников и должен быть основанием для великих последователей. Вот трагедия России была в том, что у нас никогда не было великих философских школ. Мы не можем похвастаться опытом Древней Греции, мы не можем похвастаться опытом немецкой классической философии. Мы не можем похвастаться опытом современной американской или западной немецкой мысли, французской. Я не говорю, хорошо это или плохо, это данность. То есть, сейчас, когда мы пытаемся вытащить Ильина, Бердяева или прочих, это замечательно, это трогательно, и понятно, почему мы это делаем. Это происходит от желания доказать себе, что мы тоже великий народ и великая нация, и в этом тоже. Должны ли мы это делать? Конечно. Но, правды ради, надо отметить, что мы не являемся великой футбольной державой, - ну так получилось. К сожалению, эти аналогии справедливы, когда мы говорим о политике как науке, о политике как искусстве. Почему? Потому что в России публичная политика практически только нарождается, потому что в России дебаты как таковые вообще не играют никакой роли. Ведь посмотрите, в передаче «К барьеру»… два вопроса, которые мне задают чаще всего. Первый: «Почему вы так часто приглашаете Жириновского?». Второй: «Когда вы наконец позовете Жириновского?». Потому что количество ярких, умных, говорящих людей, способных быть интересными на протяжение 52-х минут эфира, в России крайне невелико. Потому что для того, чтобы быть политиком в нашей стране, совершенно не обязательно быть выдающимся оратором, совершенно не обязательно быть выдающимся мыслителем, но абсолютно необходимо быть выдающимся царедворцем. Политика все более и более становится технологичной, все меньше нужды в трибунах, не надо выходить к народным массам и кричать… нет, не надо. Для того, чтобы победить на выборах, надо уметь договариваться, уметь организовывать, уметь воздействовать и даже не на политический класс, с ним надо договариваться, чтобы тебя поддержали те или иные структуры и те или иные средства были привлечены. Потому что без поддержки тех, кто является сутью и солью политического класса, вы не получите доступа к ресурсу, как финансовому, так и средствам массовой информации. И только используя эти ресурсы, вы можете достучаться до тех, которые поднимали руки и говорили «я пойду на выборы». При этом те идеи, которые вы должны транслировать политическому классу, не имеют, как правило, ничего общего с теми идеями, которые вы должны транслировать людям, в конечном итоге приходящим к избирательным урнам. Почему? Да потому что бабушке глубоко наплевать на умствования о том, что мы строим, и бабушка никогда не сможет за раз написать два слова «суверенная демократия», не сможет и не поймет. И не должна понимать, потому что, конечно, суверенная демократия – это термин для совершенно другого круга людей. Поэтому возникает вопрос перевода, вопрос трансляции: как перевести политическую идею на язык, который станет понятен людям, который они начнут воспринимать как суть и основу своего бытия? В России, к сожалению, это сейчас невозможно. Потому что, основой политического класса практически любой другой страны является, в том или ином виде, та или иная крупная собственность, либо осознание человека как собственника, и сложившееся отношение к защите своих прав собственника, что, кстати, и является основой демократии. И когда вам будут разные люди из «Яблока», СПС и прочего говорить, что демократия – это независимые суды, средства массовой информации, это все вранье, это все абсолютное вранье. А правда совсем в другом, она гораздо более страшная. Потому что демократия как таковая зиждется на мерзком, гадком экономическом постулате – это уважение к частной собственности. Потому что, если есть уважение к частной собственности, тогда именно на этом камешке и начинает строиться здание всего, строятся законы, защищающие право человека на частную собственность, выстраивается политическая система, проводящая эти законы в жизнь, появляются партии, защищающие как эти законы, так и правоприменительную практику, появляются средства массовой информации, способные вокруг этого существовать. Но если нет уважения к частной собственности, никогда никакой демократии не будет.
ПОЧЕМУ В РОССИИ НЕТ И НИКОГДА НЕ БУДЕТ ДЕМОКРАТИИ ПО АМЕРИКАНСКОМУ ОБРАЗЦУ?
Мы не американцы, потому что система ценностей, которая находятся внутри каждого из нас, принципиально отличается от системы ценностей, находящейся внутри англичанина, француза и американца. Это не делает нас лучше или хуже, просто мы другие, не лучше и не хуже, мы иные, наше мироощущение и понимание, что хорошо, что плохо, что справедливо и что несправедливо, оказывается совсем иным. Поэтому и вся история наша другая.
Мне вполне серьезно говорят: «Нам просто бы лет 80 пожить спокойно при демократии – и будет по-другому». Не будет! Потому что мы не можем пожить лет 80 при демократии, потому что и здесь все, что было, не инопланетяне принесли, - ни революцию 17-го года, не 70 лет советского режима, не царское бесправие... Они появились не вопреки русскому народу, они являются продолжением и проявлением его ментальности и осознания себя. Именно поэтому та политическая деятельность и политическая жизнь, которая проистекает сейчас на наших с вами глазах, по своей сути, несет в себе все что угодно, но только не западную кальку с понятия политики. Именно поэтому политическая деятельность в России настолько пронизана фрагментами и элементами шоу-бизнеса, морализаторства, откровенного дурного религиозного чувства и мощного абсолютно российского неприятия всех и вся. Вот такое мощное, на инстинктивном уровне желание сказать «Да идите вы все!». Это то, что определяет нынешнее политическое движение. И когда его пытаются каким-то образом залакировать, задвинуть сверху, натянуть на него какую-то скромную кепочку и сказать «вот это теперь будет называться…» - нет, ничего не получается. Через несколько мгновений разорванными оказываются все эти политические движения и стремления, и выясняется, что их уже не одно, не два, а двадцать два. При этом никакие умствования, никакие идеологические беседы не играют никакой роли. Потому что определение, с кем ты оказываешься в одной упряжке, с кем ты идешь, чаще зависит от того, как он играет в футбол, каков он как человек, насколько он вызывает у тебя симпатию как персонаж. Это гораздо важнее, чем какие его политические воззрения. Никогда в России… Нет, у нас один раз было в истории, когда известные лидеры, славянофил и западник, осознав, что их политические взгляды не встретятся никогда, обнялись, расплакались и боле уже не чаевничали вместе. Но все остальные вполне нормально сейчас тусуют, все тусуют без проблем. Может ли в России быть по-другому? Конечно. Может ли это случиться в один момент? Нет, никогда. Должно ли это случиться единомоментно? Нет, никогда. Объясню, почему. Скажите мне, в течение дня как часто вы прощаете себе не совсем точные поступки и поведение и как часто вы не прощаете окружающим их проявления себя? Ведь мы всегда находим оправдание собственной подлости, мы всегда говорим: ну это же они, я-то что, а все такие, а кто не пьет. Но при этом, когда речь идет о том, что они должны были что-то сделать для вас, но не сделали, вы говорите «Да как ты мог, ты же должен был!». Эти двойные стандарты у нас присутствуют всегда, мы никогда не спрашиваем себя по гамбургскому счету, никогда, мы всегда требуем от них и перекладываем на их плечи и никогда не требуем от себя. В каждом из нас живет проявление абсолютно рабской ментальности - нам важно, чтобы нас не трогали, чтобы вовремя была еда и некие материальные условия, а дальше все остальные вопросы решайте сами, нас это устроит. Вот это самое страшное проявление нашей ментальности. У него есть обратная сторона, у рабской ментальности всегда есть обратная сторона – агрессивная. Яркий пример: месье Поткин и ДПНИ - агрессивное желание захватить и отобрать. Почему оно присутствует в человеке? Откуда это страшное желание взять чужое, сказав «вас здесь не стояло»? У нас есть право всего лишь потому, что мы родились такими – ведь абсолютно скотская формулировка. Потому что возникает вопрос: а что ты сделал для того, чтобы родиться русским, татарином или украинцем, ну что ты для этого сделал? Договорился со сперматозоидом, из которого потом смог развиться? Да ни черта ты для этого не сделал. Я тебя даже больше спрошу, я тебе задам сложный вопрос: а что ты можешь сделать, чтобы стать теперь другим? И где гарантия, что в тебе не затесалась пара капель другой кровушки? Яркий математический пример: Чингисхан. Известно, что у старика сейчас 16 миллионов прямых потомков живет в Европе. У старика Авраама, который жил за много-много лет до Чингисхана, я даже боюсь подумать, сколько же прямых потомков. И где гарантия, что в каждом из вас нет хотя бы пары капель не той кровушки? С этим же ничего нельзя сделать. Поэтому не надо сходить с ума на эту тему. Но агрессивность, рабская агрессивность подразумевает иное, она подразумевает простые ответы: бей, насилуй, уничтожай! И вот здесь возникает самый тяжелый и сложный вопрос: как быть, что делать, кому верить? Вот здесь появляются как раз люди типа Алексея, которые чувствуют настроения в обществе, их формализуют, излагают на бумаге, являются, если угодно, кристаллизаторами общественной дискуссии. Возникает целое сообщество людей, которые пытаются почувствовать и сформулировать, что движет политическим классом, что движет людьми, сформулировать мысли, вокруг которых гораздо позже, если традиция окажется убедительной и если хватит денег, иногда у Газпрома, то тогда на протяжение двадцати, тридцати, сорока или ста лет начнут складываться мощные партии. Ведь как было? Очевидно, что никакой народ в Америке не формировал две партии, которые сейчас являются основными, это был не народ, это были вполне конкретные представители политического класса, которые сгруппировали вокруг себя единомышленников. И только многовековая история, умение вести политические дискуссии и грамотно, понятно излагать свои мысли для каждого привело к тому, что люди вдруг говорят: о, а я республиканец. На вопрос, почему, есть ответ: потому что и мои родители были республиканцами. А я вам задам такой вопрос: поднимите, пожалуйста, руки те, которые знают, за кого голосуют их родители. А теперь, пожалуйста, продолжайте держать руки те, кто голосует так же, как их родители. Видите, практически, к сожалению, никто. Почему? Потому что опять-таки это наша с вами традиционная черта: мы постоянно живем в эпоху перемен, постоянно, и вечное ощущение, что старшее поколение ни черта не знало о жизни, поэтому мы так плохо живем сейчас, поэтому какой смысл следовать их советам, если они нам не оставили ничего, кроме головной боли. Поэтому складывание традиционных, устоявшихся политических партий и движений возможно только тогда, когда жизнь становится стабильной. Хотя, с другой стороны, стабильная жизнь зачастую обеспечивается политическими партиями и отсутствием на самом верху в политическом классе неразрешимых противоречий. То есть, когда политики наверху договариваются о том, что давайте будем общаться мирными методами, тогда возникают предпосылки для существования сколько-нибудь значимого во времени политического движения, которое потом может перерасти действительно в политическую партию, у которой появится преемственность. Потому что, как ни странно, но политическая партия с историей – это категория зажиточной, благополучной страны, не наоборот. По-другому, к сожалению, никогда не бывает. Нет, у нас, конечно, есть история КПСС, но там понятно, это смешно называть партией. Я вообще хочу объяснить, чтобы не было иллюзий: в России всегда была некая хитрая форма. Переломный момент в истории России, с которого действительно возникли предпосылки формирования политических партий – это 1996 год, когда были абсолютно нагло фальсифицированы выборы президента, в которых, по всем показателям, победил Зюганов, - по результатам подсчета голосов, по всему. Вот тогда уровень нарушений теми, которые имеют наглость называть себя демократами и которые убили демократическую идею в России, был феноменален. То есть так больше никогда не выкручивали руки никому и нигде. Но именно тогда поступок Геннадия Андреевича Зюганова открыл новую страницу в истории России. Потому что тогда Геннадий Андреевич Зюганов мог бы устроить такое, что Ющенко показался бы просто дитятей. Потому что, если бы Зюганов в России сказал «А ну-ка, все мои сторонники, давайте на штыках снесем этот прогнивший режим», то в России было бы море кровушки и никому бы мало не показалось. Но Геннадий Андреевич Зюганов пошел впервые по цивилизованному и демократическому пути, впервые, именно с этого момента Коммунистическая партия перестала быть авангардом «бла-бла-бла», а стала по своей природе достаточно цивилизованной социал-демократической партией. И с этого момента начинается новый период в истории. И именно благодаря тому движению Геннадия Андреевича Зюганова стал возможным приход к власти Путина. При этом я хочу, чтобы у вас не было никаких иллюзий - на мой взгляд, мы с вами сейчас переживаем крайне любопытный период российской истории. У нас в 90-е годы был олигархический капитализм, омерзительный, мерзкий, гадкий, все понятно. На его место пришел чиновничий капитализм, когда группы олигархов уничтожались группами чиновников и чиновникам раздавались сладкие куски. Сейчас мы вами переживаем новый период, когда на смену чиновничьему капитализму пришел чиновничий феодализм, когда чиновники, потеряв все сдерживающие факторы, уже стали относиться к народу как к душам, когда закон и правоприменительная практика вообще перестали действовать. При этом, к сожалению, все механизмы властные, которые есть, обслуживают интересы чиновников с радостью и на счет раз. Бесполезно идти в суды, - суды не коррумпированны, это смешно говорить, они просто не понимают, с какой пьяной радости они должны защищать интересы тех людей, которые либо не занесли, либо за которых не позвонили, то есть – зачем? Бессмысленно говорить о том, что происходит с человеком, когда ему надо обратиться к милиции или в милицию. Бессмысленно говорить о стариках, которые должны общаться с собесами, вообще бессмысленно говорить о людях, когда они сталкиваются с чиновниками. В этот момент любой человек чувствует себя, по крайней мере, крепостным, он идет на поклон, он несет с собой хоть что-то, чтобы задобрить этот кусок смердящей мрази, которая считает себя хозяином всего. Эта ситуация абсолютно ненормальна. Конечно, там наверху сидит добрый царь, до которого важно достучаться, и он тут же все исправит – фигня и вранье. Нет, добрый царь, наверное, конечно, где-то там и сидит, народ не обманешь, народ знает, и есть русская народная поговорка «любит царь, да не любит псарь». Но что происходит с нами, когда мы становимся маленькими чиновниками. Вот представьте себе - вы учитесь вместе, один из ваших сокурсников вдруг стал чиновником. Вы ему звоните и говорите «Старичок, слушай, тут такой вопрос», а вдруг он вам говорит «Нет, не могу, по закону не положено». Вы скажете: «Ну не сволочь, ну разве не мерзавец, ну как же так можно. Нет, ну редкий мерзавец, просто сволочуга какая-то!». В своей ментальности мы согласны с этим разделением обязанностей, когда, если сегодня я чиновник, - я беру. А как же, - своим помогу, там даже взяток брать не надо, просто благодарят ну и ладно, все же нормально, все же свои, все всё понимают. Это очень опасно для страны, крайне опасно для страны.
И основная трагедия и основная борьба, которая предстоит, это именно борьба за право народа за право быть услышанным. Как осуществить это право народа быть услышанным – вариантов много, но я не имею в виду здесь прямую линию с президентом. Здесь, конечно, играет роль и наличие прямых линий в партиях, то есть когда партии начинают аккумулировать людскую боль, когда партии начинают не только обслуживать собственные интересы, но и начинают помогать людям. Когда они начинают говорить «Слушайте, но это же действительно беспредел!». Когда я с Медведевым интервью делал и спросил его по поводу изъятия книг, то после этого пошел ряд статей на тему «ну это же вранье, журналисты все врут». Мол, «мы обзвонили все книжные магазины, они говорят, что никакие книги никто не изымал». И я подумал: каким надо быть дураком у нас в стране, чтобы после того, как Медведев сказал, что изымать книги преступление, надо сажать, после этого позвонить и спросить «У вас книги изымали»? Чтобы там ответили «да», и тут же отправились в тюрьму? В реальности же, все произошло в новом «Книжном мире» на Академической, там действительно был приказ изъять эти книги. Но, народ возмутило, что стали изымать книги авторов с грузинскими фамилиями. Правда, народ не возмутило то, что начали прессовать грузин, занимающихся бизнесом. Народ не возмутило то, что стали прессовать Чхартишвили по налоговой линии. Это все, типа нормально, а книги уже нельзя, это уже чересчур. «Ну, дать в морду какому-нибудь грузину на улице – это я могу понять, но книги изымать – как же можно, ну что вы». Вот в этом вся Россия – отсутствие такой шкалы разумности. Поэтому, кроме существования политического класса, который слышит боль и реально понимает невозможность существования феодального государства, должно произойти в обществе и еще кое-что. У нас, наверное, последний-то Лихачев был, - и больше не осталось моральных авторитетов. У нас в обществе нет камертонов нормальности. У нас нет людей, мнение которых воспринималось настолько, чтобы мы сказали «Да, действительно, что-то мы озверели, что-то это не то». И в этом трагедия общества, потому что в России всегда существовали традиционные структуры власти и всегда существовала некая моральная власть, были эти самые моральные авторитеты. При этом, очень важно для общества, чтобы не было соединения в одном кабинете морального авторитета и высшей власти, по понятным причинам.
Например, все хотят, чтобы Путин остался на третий срок – «ах, Путин, вдруг барин уйдет, боже мой»! Ну хорошо, барин не ушел - третий срок, четвертый, пятый, а потом барин выходит на трибуну и говорит: «да-ра-гие дру-зья…» Так как я по возрасту гораздо ближе к вашим преподавателям, мы-то хорошо помним, что это было и как блестящий, талантливый, смелый, прогрессивный Леонид Ильич Брежнев превратился просто черт-те во что, в аморфную амебу, примерно как дедушка Ельцин, которым управляла семья и делала все, что хотела. Путин, к счастью, это понимает. Но трагедия в том, что опять-таки Путин должен быть демократичнее и прогрессивнее, чем народ, которым он управляет. То есть он должен говорить – «Спокойно, всем утереть слезы!». Но это же бред. Поэтому вы входите в интересную жизнь, где каждый из вас является как объектом, так и субъектом политики, где от ежедневного движения каждого из вас, от произнесенного слова, во многом зависит будущее, как бы ни странно это вам было.
КСЕНОФОБИЯ
У меня есть приятель, известный адвокат, я ему как-то раз чуть морду не набил, когда, встречаясь с одним из клиентов, греком, он сказал «да эти хачи, они ничего не понимают». Я говорю: «ты знаешь вообще, кто такой хач»? Вот ты употребляешь этот термин, ты вообще знаешь, что это значит? То есть хач – это крест, так называли армян, когда их вели на казнь за то, что они были первым государством, принявшим христианство. Ты уподобляешься варварам, убивавшим первых христиан, так оскорбляя людей – почему? Что дало тебе право так себя вести? Все эти бесконечные ксенофобные крики, они ведь отражаются на нас. Ведь ничто так не отравляет наши души, как искреннее осознание, что ведь действительно-то, - азербайджанцы на редкость неприятные, говорят-то по-русски смешно, такие люди неприятные. Ой, а эти, понаехали тут. И проходит совсем немного времени, как ты уже не имеешь права называться интеллигентом, ты им уже не являешься. Потому что каждый раз, когда вы целенаправленно не работаете над чистотой собственной души, там заводится плесень.
Какой бы ни казалась далекой от вас политика, поймите, - «политика» начинается каждый день, когда вы смотрите на другого человека и думаете, что ваше отношение к нему зависит не от того, какой он по своим проявлениям и поведению, а от того, какой он национальности. Когда вы думаете, что по отношению к этому человеку может быть несправедливость, потому что он вам не нравится, а не то, что закон должен быть одинаков и равен для всех и все перед законом равны. Поэтому на самом деле преемственность в политике осуществляется в преемственности семейственного воспитания, потому что как закон, так и политика – не имеют права быть аморальными. А в России мораль зиждется, к сожалению, не на вере, не на традиции и даже не на великой русской культуре, а на том зыбком и не очень четко определяемом, что раньше называлось домашним воспитанием, традицией семьи и традицией русской, потом уже советской интеллигенции. Что отличает вас от любого другого, если вы интеллигент? Умение сострадать. Я спросил у Юры Шевчука: как тебе удается писать настолько пронзительные песни? И он говорит: «знаешь, надо просто каждое утро мозоль с души срезать». Вот настоящими политиками, с большой буквы, становятся те, кто умеют «срезать с души мозоль», чтобы услышать не только интересы своей семьи и политического класса, но и воспринимать те посылы, которые тревожное сознание народа отправляет в окружающую действительность. И мы с вами знаем, конечно, имена таких политиков, они есть. Конечно, они оказываются подонками, если они улавливают сигналы мерзавцев, и они оказываются праведниками, когда они улавливают сигналы, идущие от другого центра. Но не всегда людям удается разобраться, откуда шел сигнал.
Читать финальную часть лекции - Ответы на вопросы студентов
ЧИТАТЬ АРХИВ ВЛАДИМИРА СОЛОВЬЕВА
03.11.2006, 10:09
