Аналитика

Мораль депутатов: вилла в Испании и галстук за 5 тысяч долларов

Может ли государство вмешиваться в личную жизнь граждан, как вести себя депутатам в условиях финансового кризиса, как в Америке работает закон о свободе информации и почему Колин Пауэлл «перекинулся на сторону демократов» - об этом очередная беседа Владимира Соловьева с директором российских и азиатских программ Института мировой безопасности США Николаем Злобиным.

Николай Злобин

Соловьев: Николай, рад приветствовать тебя. У нас в России происходит много интересного. Ну, например, вещь, которая крайне волнует современных граждан Российской Федерации, и ты тоже меня об этом спросил: почему Бахмина находится до сих пор в тюрьме.

Злобин: Да, я не вижу логики в содержании в тюрьме человека, который не представляет общественной опасности, не нанесла финансового ущерба государству, отсидела полсрока, признала вину и находится на 8 месяце беременности.

Соловьев: Рожать ей, очевидно, опасно, потому она в таком возрасте, который уже требует серьезного медицинского наблюдения…

Злобин: Даже с чисто гуманитарной точки зрения нельзя рожать в тюрьме женщине, которая не является убийцей.

Соловьев: Умница! Вот то, что меня возмущает в наших правозащитниках, когда они начинают зачем-то говорить - освободите Бахмину. Я говорю: и Бахмину тоже. Я говорю, что нужно обязательно освободить всех беременных женщин, которые находятся в наших тюрьмах и проходят по статьям, где нет преступления против личности, насилия.

Злобин: Насильственных преступлений, совершенно верно.

Соловьев: Т.е. важно, что не только Бахмина или нет, вопрос не о ней, вопрос обо всех женщинах, которые беременные и в тюрьме.

Злобин: В принципе, да. О гуманности системы вопрос стоит, потому что нельзя наказывать рождающегося ребенка. Он не должен рождаться в тюрьме, потому что это уже клеймо на всю жизнь.

Соловьев: А тебя не удивило, как в России стали говорить: «А зачем она забеременела, она что не знала, что ей сидеть?» Какие-то такие вещи ужасающие.

Злобин: Это какая-то дикая логика, на мой взгляд. Женщина сама может распоряжаться своим телом, мне кажется, и это ее право - забеременеть или нет. Но не право государства вмешиваться в этот процесс, рекомендовать, кому когда беременеть.

Соловьев: Абсолютно с тобой согласен.

Злобин: Например, в Америке выступают против запрета абортов, в Америке очень сильное движение за запрет абортов.

Соловьев: И я резко против запрета абортов. Как человек верующий, я против абортов внутренне, но это мое личное дело. Я считаю, что не дело мужчины говорить женщине, как ей поступать.

Злобин: Не дело государства, не дело государственных чиновников решать, делать аборт, разрешать или нет. А в Америке во многих штатах они запрещены, на разных условиях, в зависимости от категории, от возраста, социального положения, что вообще дико.

Соловьев: Здесь, есть, конечно, как ты понимаешь, определенная категория, с какого возраста уже в любом случая нельзя делать аборт. Это когда мы уже говорим практически, или жизнь матери, или жизнь ребенка.

Злобин: Там есть даже вопрос, до какого возраста обязательно делать аборт. Но опять, это решается людьми другими, которые принимают законы. Вообще-то, это все очень относительно и крайне неприятно. Вообще, вмешательство государства в личную жизнь мне очень не нравится. Как, например, в России, в отличие от многих других стран мира браком считается только тот брак, когда у тебя стоит штамп в паспорте. Пошел в загс, поставил штамп в паспорте - теперь ты семья.

Соловьев: По закону, по-моему, сейчас уже не совсем так. Достаточно совместное проживание, которое можно доказать, энное количество месяцев…

Злобин: Как бы там ни было, это не дело государства, вот в чем дело. Что я хочу сказать, это не дело государства, это дело нормальных людей, которые ответственно к этому могут относиться. Штамп в паспорте никому пока не помог ни в каких вопросах, от разводов он не спасает.

Соловьев: А ты заметил, почему я специально начал с Бахминой, почему я говорю о том, что Сторчака выпустили, изменив ему меру пресечения, почему мы говорим о таких странных вещах? Вот у нас, у людей российских отношение такое, что убийца и насильник заслуживает большего снисхождения, чем человек, которого сажают за экономические преступления. У нас и сроки за экономические преступления даже страшнее, по многим статьям, чем сроки за преступления против личности.

Злобин: Я думаю, что это наследство советского режима, когда расхищение социалистической собственности каралось высшей мерой, в то время как преступления против личности, в массовых особенно масштабах, карались награждением орденом Ленина и избранием в ЦК ВКПБ.

Соловьев: Справедливо. То есть, таким образом, когда наши люди ненавидят и требуют, чтобы любой с копейкой был немедленно уничтожен, это проявление такого имперского советского мышления.

Злобин: Я думаю, что это появилось после гражданской войны, массового террора, когда народ прошел через огромную кровь. Помнишь же, сажали на 20-летние сроки человека, укравшего мешок зерна. Это было дико в стране, где только что шла гражданская война, унесшая миллионы жизней, где уже правых и виноватых трудно было найти. И где продолжали шуровать банды, и продолжали исчезать люди. И что творилось в Сибири и на Дальнем Востоке, на Урале, вообще никто не знал. При этом колхозников за то, что они украли или мешок цемента или что-то еще, сажали на колоссальные сроки. Люди же крали не для того, чтобы явно перепродать, обогатиться, никакой мешок цемента тебя миллионером не сделает, а поможет выжить, или мешок зерна в зиму. Я думаю, что это государство сформировало специальное отношение к собственности государства и покушение на собственность государства, так называемую, стало главным преступлением в советские времена, и сейчас во многом это наследие выражается.

Светлана Бахмина с детьми

Соловьев: Да. Вот есть факт - женщина беременна. Заметь, в любой нормальной стране к этой женщине есть сочувствие. Я не говорю о Бахминой или не Бахминой, любая беременная женщина всегда у нормальных людей вызывает колоссальные позитивные эмоции. Это любовь, это сочувствие, это желание помочь.

Злобин: Не говоря уже про ребенка, который должен родиться. Это вообще становится заботой всего общества, государства в нормальных странах, еще до рождения. В той же Америке начинают отслеживать ребенка за год, только беременность началась, уже социальные условия, финансовые условия и так далее, подгоняются под это дело. Так что здесь не только вопрос чисто личный - сможет или не сможет эта женщина сохранить своего ребенка. Но вопрос в том, что все-таки страна пытается решить демографическую проблему. Нужны люди, молодые, нормальные, здоровые люди. И если женщины могут рожать, почему нет? Это дело тех людей, которые решили завести ребенка. Ведь никто же не говорит о том, что мы не решаем вопрос, виноваты они или нет, надо их наказывать или нет.

Соловьев: Нет, суд сказал, они виноваты, но есть разные формы. Есть условное наказание, есть финансовые, есть ограничения в перемещении, есть отсрочка наказания. Но государство не имеет права быть жестоким. Эта дискуссия об абортах идет в обществе много лет, и я думаю, что либеральный взгляд здесь гораздо справедливее, чем клерикальный.

Злобин: Я думаю, что аргументы в ту или другую сторону не перевесили нигде. В основном там, где они перевешивают, они носят чисто религиозный характер и к медицине никакого отношения не имеют. Как правило, врачи поддерживают аборты, не просто потому, что они заинтересованы материально в этом. А потому что они считают, что во многих случаях отсутствие права на аборт обрекает и мать, и ребенка или на смерть, или на ужасную жизнь.

Соловьев: Я уж не говорю про такие вопросы как изнасилование. И что, женщина должна рожать плод насилия, еще неизвестно, с каким букетом генетических и венерических болезней?

Злобин: Конечно, тем более есть ситуации, когда нельзя просто прокормить очередного ребенка, но в то же время по многим соображениям, в том числе религиозным, нельзя пользоваться противозачаточными средствами, заниматься сексом только в целях рождения ребенка. Есть много ситуаций, но главное здесь, что женщина имеет право решать свою судьбу сама. Никто за нее решать это не может, ни государство, ни чиновники, ни тем более посторонние мужчины.

Соловьев: 100 процентов. Николай, гигантский резонанс в обществе получило дело депутата Резника.

Злобин: Не знаю, правда, в чем дело заключается.

Соловьев: Дело в том, что испанский судья стал задавать вопросы, выписал ордер на обыск. Провел обыск на испанской вилле, и стало достоянием гласности, что у господина Резника существует вилла, существует катер. И стали ходить слухи, что этот судья выписал ордер на его арест.

Злобин: А в чем дело? Просто ты использовал выражение «дело Резника», я поэтому и спрашиваю, а в чем дело Резника заключается?

Соловьев: Молодец, очень правильный вопрос. Что тебя смущает во всей этой расстановке?

Злобин: Во-первых, я не вижу пока дела Резника, пока у нас есть чисто информационные какие-то сообщения: кто-то что-то подписал, какие-то бумаги.

Соловьев: Давай чуть подробнее, почему нет дела?

Злобин: Во-первых, я не вижу, в чем его обвиняют.

Соловьев: Его напрямую обвиняют в связи с российской мафией.

Злобин: Я думаю, учитывая размеры российской мафии, мы все, рано или поздно, где-то с ней связывались в прошлом. Ты с кем-то ехал в одной машине, с кем-то сидел за одним столом…

Соловьев: Учился в школе, в институте, служил в армии – где угодно.

Злобин: Сидел в вытрезвителе.

Соловьев: Скорее, лежал.

Злобин: Лежал в вытрезвителе или служил в вытрезвителе. Как бы там ни было, связь с российской мафией – это очень традиционное на Западе обвинение, которым прикрывается сегодня практически все, и западный обыватель это кушает легко. Доказывать обычно ничего не надо, потому что российская мафия в 90-е годы приобрела такую репутацию, что все сразу соглашаются. Если судья сказал, что есть связь с мафией, то, значит, есть. На самом деле, с юридической точки зрения, на мой взгляд, это совершенно неоправданно. Поэтому надо разделить это по частям: в чем, собственно говоря, заключается обвинение? Связь с мафией надо доказывать. Пока это отметем, потому что пока не доказано – дела нет. В чем, соответственно, остается дело Резника? В том, что у него есть собственность за границей? Но это, ни в коем случае, преступлением не является. По крайней мере, он же не чиновник. Я вообще не очень понимаю, в чем здесь проблема. Он был бизнесменом, стал депутатом. Ради Бога. Если у человека есть деньги, он мог на законных основаниях…

Соловьев: Скажи, пожалуйста, а в Америке иностранная собственность может быть у любого человека?

Злобин: Конечно. И, в том числе, у членов конгресса. Безусловно. Если она приобретена законно, почему нет? В принципе, никаких ограничений нет. Вообще, опять желание ограничить других – только сейчас мы говорили об абортах, о тюрьмах – вот это опять желание ограничить других. Приобретение собственности за границей, сделанное на законных основаниях, преступлением не является, по-моему, ни в одной стране. Кроме, может быть, Кубы, Южной Кореи.

Соловьев: Хорошо. Теперь давай смотреть дальше. Что говорят испанцы? Они говорят: мы провели обыск и нашли у него счет. Причем, мне нравится сама идея, что то, что найдено во время обыска, становится достоянием гласности. Что довольно аморально.

Злобин: Я не знаю точно законов в Испании на этот счет. Странно, да.

Соловьев: Говорят, в ресторане заплатил или за вино заплатил 90 000 евро. О, точно мафиози. Дальше говорят: а дом-то он купил у Геннадия Петрова, который есть арестованный глава русской мафии. Мало этого, этот Геннадий Петров еще и живет рядом. Насколько, например, были бы такие основания достаточными для скандала в Америке?

Злобин: Я думаю, очень серьезные, потому что американский конгрессмен, попавший в такую ситуацию, тут же бы подал в суд на этого судью и на тех, кто производил обыск, и на тех, кто сделал эти документы достоянием гласности. И выиграл бы этот суд. Так что, во-первых, наличие счета за то, что кто-то где-то за что-то заплатил…

Соловьев: Не является доказательством ничего.

Злобин: Да нет, а что доказывать? Давайте тогда посмотрим, какие счета оплачивает Билл Гейтс, или Рокфеллер. Я уверен, они тоже за вино платят немало и по ресторанам ходят, дай Бог. На яхтах катаются и свои самолеты даже имеют. Наверное, платят, наверное, счета сохраняются.

Соловьев: Надеюсь, что платят. Было бы ужасно, если бы не платили.

Злобин: Я вообще не понимаю, что это за аргумент: найден счет на большую сумму. Глупость какая-то. А что касается того, кто у кого купил этот дом, это вообще абсурд какой-то. Ну что, ты автоматически покупаешь и преступления хозяина, который раньше владел этим домом? В любом случае, покупка, тем более, в такой цивилизованной стране как Испания, осуществляется с помощью юристов, через обязательно какую-то риэлтерскую контору. Это не 90-е годы в России, когда просто пришел и передал cash из руки в руки, и теперь ты – хозяин дома. Наверняка это зафиксировано в государственных документах, в местном реестре и т.д. На самом деле, я тоже не очень понимаю, как они пытаются привязать это, а уж соседство с преступником – извините, это полный абсурд. Откуда ты знаешь, кто у тебя сосед, по большому счету?

Соловьев: Все вы, русские, друг друга знаете.

Злобин: Ну да. Проблема еще в том, что эта история усиливает негативный криминальный имидж России за рубежом.

Соловьев: Конечно. Может быть, для этого специально и раздуто.

Злобин: Может быть, для этого и есть, потому что в условиях экономического кризиса, когда другие страны усиливают свой негативный имидж, кто-то выигрывает, куда-то идут инвестиции.

Соловьев: Притом, у нас же Резник возглавляет как раз тот самый комитет, который именно сейчас принимает основные решения по регулированию финансового рынка и по тому, что будет происходить с деньгами.

Злобин: Да, поэтому я не удивлюсь, если на Западе начнут появляться статьи, которые будут говорить, что криминальные люди стоят во главе разруливания кризиса в России, в частности, депутат Резник. И как туда можно ввести свои деньги, инвестиции и помогать России или вообще с Россией дело иметь.

Соловьев: А теперь давай посмотрим на это с совершенно другой стороны. Вот смотри: как живут старики в нашей стране - хорошо известно. Мы с тобой хорошо пониманием, что, к сожалению, каждый день кто-то уходит из жизни, в том числе, и по собственной воле. И вдруг одновременно появляется информация о двух очень громких смертях, публичных, пожилых людей, которые объясняют это невозможностью существования. И информация о Резнике, о человеке, который сидит на финансовых потоках и который вызывающе богат в представлении общественного мнения. Исходя из этого, нет ли здесь какого-то ощущения, что, может быть, когда в стране из-за мирового кризиса существуют объективные проблемы с экономикой, может быть, надо как-то поджаться, вести себя чуть более прилично, жить депутатам в соответствии с тем, как живет народ?

Злобин: Здесь две проблемы. С одной стороны, конечно, Россия не перешла еще в нормальный этап, когда люди, которые обладают деньгами, они не хвалятся своими деньгами. На Западе это очень трудно себе представить, чтобы человек, обладающий большими деньгами, демонстрировал это и тыкал лицом всех остальных.

Соловьев: Хотя, надо отметить, что Резник не является «тыкальщиком». Он спокойный.

Злобин: Не только о нем речь идет. В России, в принципе, это очень заметно, что люди, обладающие деньгами, любят это показывать. Второе. Я господина Резника не знаю лично, ни разу с ним не встречался, но мне кажется, что, вообще, человеку, занимающему ответственный пост в стране, надо быть немножко умнее и не подставляться так глупо, обладая собственностью в условиях, когда в стране явно большие экономические проблемы, когда на этой собственности тебя могут начать шантажировать, поймать, зацепить крючком. Неважно, законно ты ее купил или незаконно. Из этого можно сделать большую проблему. Ведь, на самом деле, депутат, который идет на работу в интересах страны и, формально говоря, в интересах общества, ему надо иметь какие-то моральные, этические нормы. Хотя бы ограничивать себя в том, что он делает, в период, когда он работает на пользу Отечества.

Соловьев: Знаешь, мне иногда хочется провести мастер-класс в Думе, как надо одеваться и что нельзя покупать. Потому что возникает ощущение, что просто вчера они были на Выставке миллионеров, сегодня они все это скупили и должны продемонстрировать на заседании Государственной думы.

Злобин: Да, галстуки за 5 тысяч долларов, часы за 150 тысяч долларов. Это просто дикость. Во-первых, это показывает уровень не просто общей, но и политической культуры этих людей. Если это для них важно, это для них является мерой самоутверждения, а не то, что они – депутаты Госдумы. Этого для них недостаточно. Надо еще купить костюм за 15 тысяч долларов, чтобы все увидели.

Соловьев: Надо отметить, что Уоррен Баффет – самый богатый человек в мире – никогда не покупал себе таких костюмов и таких часов.

Злобин: Я помню, я лет 10 назад близко общался с Россом Перо – одним из главных миллионеров, в то время миллиардеров, в Америке, который сделал свои деньги как раз на компьютерах. Он мне говорил – я был у него дома – он мне показывал, мы пошли в комнату, где у него висели костюмы. Он мне сказал: Вы не найдете ни одного костюма дороже 300 долларов. А ездил он на минивэне сам без водителя. Он говорит: я сам могу водить машину, зачем мне водитель? Я не пью все равно, по вечеринкам особенно не хожу. Как-то, понимаешь, был совсем другой – у него хороший офис, но без всякого выпендрежа. У него нормальный дом в нормальном американском neighborhood, хотя, так сказать, деньги, которыми он обладает, явно не господину Резнику, не многим российским, богатым людям и не снились. То есть, какие-то рамки нормальные должны быть. Уж, тем более, для человека, который занимается государственной деятельностью, тем более, в финансовой сфере, тем более, в условиях экономического кризиса. Тем более, он понимает, что он может подставить не только себя, но и страну, репутацию, программу выхода из кризиса, правительство страны, президента, в конце концов, премьер-министра, если хочешь, потому что все это ударит по тем идеям, которые они предлагают по выходу из кризиса. И вот его поймали на этом. Можно поймать, наверное, многих российских депутатов и чиновников именно так.

Соловьев: Андрей пишет: «Считаю, что Запад целенаправленно пытается блокировать крупных бизнесменов с целью не допустить русских в свою политику».

Злобин: На Западе, конечно, иностранных политиков не надо допускать в политику, и в России не надо допускать иностранных политиков – в российскую политику. Это нормальное дело. С какой стати россияне будут решать политику Америки, а американцы будут решать политику России?

Соловьев: Сколько в среднем зарабатывает депутат Думы? Зарплата депутатов Госдумы не малая. Они сейчас получают более, чем хорошо в этом плане. Но господин Резник не на депутатскую зарплату купил. Он официально очень богатый человек. Единственный вопрос в другом – декларировал или не декларировал он эту собственность, как я понимаю. Там есть какие-то разночтения.

Злобин: Заплатил ли налоги.

Соловьев: Нет. Не налоги, а там имеется в виду что-то другое. Вот интересное пришло сообщение: «Владимир, все зависит от вас – журналистов. Вся информация проходит именно через вас». Я вам скажу, что да, действительно, некоторые журналисты ведут себя очень порядочно. Мне, например, вчера позвонили из очень крупной московской газеты и сказали: «Владимир Рудольфович, на Вас приносили совершенно грязную лживую статью, мы отказались ее размещать, хотя предлагали за большие деньги. И сейчас ходят по рынку, пытаются это делать. Считаем своим долгом предупредить». Помнишь, еще полгода назад, когда вся эта грязь и мерзость была, и мы звонили, и знали, и я знал, за сколько, кто и где размещает.

Николай Злобин: Я думаю, что найдут

Владимир Соловьев: Нет, я говорю просто о том, что это журналистика. Есть люди порядочные, которые свою профессию уважают, а есть помойка, которая за деньги легко и спокойно берется за все, что угодно. Так вот, если, например, господина Резника привлекают к ответственности за то, как он заработал деньги или как он эти деньги незаконно потратил - не заплатил налоги и т.д. – пожалуйста, проводите следствие, устанавливайте истину, все абсолютно верно. Никаких вопросов нет. Но если никто не ставит под сомнение, как эти деньги были заработаны, что они легализованы, и все отсюда вытекающее, то тут уже извините.

Николай Злобин: Я читал российские источники на эту тему последние несколько дней, там уже однозначно – Резник виноват, он уже член русской мафии, он уже чуть ли не был главарь этой мафии в Испании. Вот так пишут российские журналисты, и это заведомо неправильно. Потому что презумпция невиновности все-таки существует, даже в отношении людей, которые могут себе покупать дома в Испании.

Владимир Соловьев: А вот здесь мы теперь еще говорим о морали. Скажи мне, пожалуйста, Америка – страна очень богатых людей. Там миллионеров гораздо больше, чем в России, и миллиардеров тоже. Тем более сейчас, когда российские миллиардеры вдруг поняли, что они очень условные миллиардеры.

Николай Злобин: Там живут миллионеры и миллиардеры со всего мира, по большому счету. Они стараются жить там, и получать американское гражданство, как тот же Мердок, например. Но без получения американского гражданства он не смог купить компанию «Fox news».

Владимир Соловьев: Но когда при этом человек решает заняться политикой и идет на государственную должность, либо идет на выборную позицию, он на себя какие-то ограничения берет или нет?

Николай Злобин: Берет очень много ограничений, он становится публичным. Понимаете, ведь человек, в Америке, по крайней мере, есть такое представление, человек, который сам добровольно становится публичным, то есть идет на выборы, или занимает государственную должность, и начинает получать зарплату из налогов налогоплательщиков…

Владимир Соловьев: Надо учесть, что зарплата – ничто, по сравнению с его уровнем доходов.

Николай Злобин: Дело не в этом. В любом случае, он говорит: «Я хочу получать зарплату, вы, ребята, мне платите. Я буду работать на вас». Автоматически он лишается всех прав по защите частной жизни. Ему могут задать все вопросы: «На какие деньги Вы купили это?», «Почему у Вас есть вот это?», «Почему Вы так себя ведете?», «Курили ли Вы в молодости (как спрашивали Клинтона) марихуану», «Какие трусы Вы носите. И надо на все эти вопросы отвечать. И Бушу задавали такие вопросы. Поэтому они стараются максимально сузить круг возможных вопросов, по которым они могут выглядеть не очень хорошо, на которых их можно поймать, шантажировать, они могут потерять свой политический авторитет, и так далее. Поэтому открывается максимум все, заранее сбрасывается любой компромат. Он сам говорит: «У меня есть вот это, это, это. Были такие плохие дела, и вы, ребята, сами решайте, хотите ли вы меня избирать». Есть, конечно, исключения, тот же Чейни, которого надо будет судить, в конце концов. Но 99% американских чиновников и политиков стараются вести себя исключительно пуритански, заняв эти позиции. Потому что они понимают, что они под огромным микроскопом журналистов и общественного мнения, и у них нет никаких прав сказать: «На этот вопрос я отвечать не буду». Их могут вызвать в Конгресс, и, мы знаем, их регулярно вызывают в Конгресс, и задают такие вопросы, что мало не покажется.

Владимир Соловьев: Это, конечно, смешно, потому что у нас в России вообще никто даже не задумывается отвечать на вопросы. Журналист спрашивает, а ему: «Вы с ума сошли, мне такие вопросы задавать?». Сейчас сама формулировка российских чиновников: «Пришлите нам на согласование вопросы интервью» где-нибудь на Западе воспринимается не как проявление дикарства, а за это в суд надо подавать.

Николай Злобин: В Америке есть законы, и в Англии есть закон о свободе информации. Хорошо бы и в России его до этого уровня довести. И большинство американских журналистов, это я могу сказать ответственно, потому что с этим связан был тесно, не имеют даже удостоверения журналиста. У них точно такие же права, как у всех других граждан страны. То есть ты можешь прийти в свой местный полицейский участок и сказать, что тебе нужна вот такая-то информация. Или в свою местную мэрию, или в свое местное управление графства.

Владимир Соловьев: И тебе ее обязаны предоставить.

Николай Злобин: И тебе ее обязаны предоставить, иначе ты автоматически идешь в суд, и в 100% ты выигрываешь этот суд. И никакой чиновник не захочет идти в суд, и потом расплачиваться из своей зарплаты, не дай Бог, пенсией, медицинским страхованием и т.д. Право на свободу информации в Америке гарантировано не только журналистам, но и всем.

Владимир Соловьев: Возвращаемся от дел российских опять к делам американским. Кстати, нас спрашивают, почему мы так мн6ого рассказываем об Америке. Потому что я хочу, чтобы вы понимали, как живет реально развитая демократия. И когда их обвиняют в том, что они принимали участие в Осетии и прочем, это справедливо. Но надо учесть, что у любой страны есть свои минусы. И когда рассматриваешь, как организована жизнь - вот это важно. Важно, чтобы граждане жили хорошо. Пока из всех стран, которые существуют на этом свете, американские граждане являются самыми защищенными.

Николай Злобин: Надо учиться друг у друга. Я помню, в Америке, например, когда Советский Союз запустил спутник, был шок. Американцы срочно, в течение года, перестроили свою систему школьного образования, университетского образования. Потому что идея была догнать, обогнать, перегнать, и, по крайней мере, изучить опыт Советского Союза. Тогда первый спутник советский действительно потряс Америку. Америка считала, что они технологически опережают СССР, а оказалось, что они отстают, поэтому учиться надо. Сегодня Америка опережает во многих вопросах Россию, и надо учиться и вполне естественно использовать, тем более, у американцев есть действительно очень хороший опыт.

Владимир Соловьев: Очень интересен, кстати, удар по депутату Драганову, который некоторое время возглавлял таможенную службу, я его хорошо знаю, к нему с очень большим уважением отношусь, мы с ним часто пересекались. И я удивлен тем, что происходит сейчас – возбуждением дела против Драганова следственным комитетом. Посмотрим, что будет дальше. Странно, что вот так вдруг, против депутата. Особенно учитывая, что какое-то время сам Драганов работал в структуре у господина Дерипаски. Все как-то воспринимается с политическим оттенком. Именно поэтому у меня политический вопрос. Почему вдруг Колин Пауэлл перекинулся, несмотря на партийную принадлежность? Что, цвет кожи победил? Голос крови?

Николай Злобин: Я думаю, что нет. Думаю, Колин Пауэлл имеет репутацию крайне разумного человека, который ставит выше партийной лояльности или этической лояльности, интересы страны. Ты помнишь, он чувствовал себя жутко обиженным, обманутым, подставленным администрацией Буша, когда ему дали фальсифицированные материалы, он их представил в ООН по поводу Ирака. Думаю, доверие к республиканцам у него начало падать, уважение к этому Белому Дому начало падать, он ушел в отставку. Он сразу просил отставку, и, в конце концов, ушел. Поэтому, думаю, все логично. Американцы посчитали, что Маккейн при всем своем внешнем имидже антибушевца, в 90% голосований в Сенате поддерживал Буша, Обама поддерживал только 40%. То есть Обама гораздо больше антибушевский кандидат.

Владимир Соловьев: Это очевидно, потому что они из разных партий.

Николай Злобин: Да, но главное, что Обама и Маккейн в половине случаев согласны были друг с другом.

Владимир Соловьев: Я вообще думаю, что сейчас уже все отдали победу Обаме, но все немного спешат.

Николай Злобин: Тоже думаю, что спешат, потому что…

Владимир Соловьев: Выдают желаемое за действительное.

Николай Злобин: 20% американцев до сих пор не решили, за кого голосовать, это гораздо больше, чем опросы. Которые дают от 4 до 10% преимущества Обаме. Я думаю, что последний момент, последние две недели, окажутся решающими. Один неудачный или удачный шаг может полностью изменить эти рейтинги. В принципе, как говорят американцы, выборы выигрываются не в октябре, а выборы выигрываются в первый вторник после первого понедельника ноября високосного года.

Владимир Соловьев: Это как раз тогда, когда происходят выборы, когда люди идут к избирательным урнам.

Николай Злобин: А все эти рейтинги ни в августе, ни в сентябре, ни в октябре не имеют ни малейшего значения. Тем более, что многие из них делаются в интересах тех или иных компаний, или по технологиям психологическим, которые тоже вызывают вопросы.

Обсуждение:
Блог Владимира Соловьева
Группа "Владимир Соловьев. Для неравнодушных" VKONTAKTE.ru
Блог 2 - зеркало на LiveInternet
Блог 3 - зеркало на LiveJournal

23.10.2008, 17:10

---