Аналитика
Системный кризис России: суды и самолеты
Владимир Соловьев: «Мне нравится великолепная отмазка, которая у нас есть на все случаи жизни. Помните, как она звучит? А вы в суд идите! Да, идите в российский суд. Только сначала выясните: там звоночек был, письмецо было? А до этого какая-нибудь маленькая любезность была оказана тем судьям, к которым обратились с просьбой, или все-таки нет? Вообще, поговорите с судебным сообществом. Они вам расскажут очень интересные вещи. И вы поймете, что судебные решения – отдельная большая тема. Очень любопытная. И, конечно, абсолютно честная.»
 |
| Владимир Соловьев |
|---|
Идите в суд!
Как хорошо, что в нашей стране все понятно. У нас все правила игры сразу объявлены. А для непонятливых есть газета «Коммерсант», в которой замечательный журналист Андрей Колесников проводит разъяснительные беседы. Например, как остроумно Андрей описал беседу господина Левитина, губернатора Астраханского края Жилкина и премьер-министра России Владимира Владимировича Путина по поводу судьбы аэровокзального комплекса в Астрахани. Не знаете эту историю? Ну, когда спрашивают: «А кому принадлежит взлетно-посадочная полоса?». «Полоса наша, государственная». «А комплекс?». «51 процент - наш, а 49 какие-то, неясно». «Как неясно?» Пауза. «Его нашли, он уже сидит». Пауза. «Готов продать». Это замечательный, честный диалог, который почему-то вызывает смех у тех людей, которым его рассказываешь - настолько это похоже на правду.
Ну, например, стоило Чичваркину сходить на допрос в генеральную прокуратуру, как выяснилось, что такое количество людей, оказывается, заинтересовано в покупке его компании. Это просто что-то удивительное. Это такой надежный способ прикупить компанию. То есть, если ты хочешь подготовить компанию к покупке, то необходимо сделать что? Правильно – тихо и спокойно человека ненадолго посадить. Вот, например, Кругляков, о котором мы рассказывали много раз, сидит себе да сидит с имплантатом. Он, оказывается, все, что у него у него было, уже отписал, а его все равно держат в тюрьме. Он уже и так все продал, уже все отписал тем, которые его мучают. А его все равно держат. Это - одно из основных правил работы в России.
Я вчера неожиданно пересекся с человеком, который имеет отношение к давней истории в городе Химки. Помните, на левом берегу «Звезда России»? Это тот самый комплекс, который был чуть ли не флагманом обманутых дольщиков. Там тоже интересно. Человека, которого во всем обвиняют, 14 месяцев на всякий случай продержали в СИЗО, чтобы с ним было удобнее разговаривать. Потом, правда, выяснилось, что все неоднозначно, то есть надо не только его сажать. Но надо сажать еще на всякий случай кучу химковских авторитетов, ой, простите, чиновников. И людей из Московской области тоже. Там очень смешно все было. Там была сначала одна администрация. Этот человек с ними договорился, определенный процент отдал. А потом пришла другая администрация, которая сказала: «Нам наплевать на твои договоренности». Типа, дай больше и еще также. Он сказал: «Извините, но это уже невозможно, вы мне тогда дайте все, что я потратил». «Нет, ничего не дадим, пошел вон, мы тебя посадим». И посадили. Кайф? Кайф! То есть, если администрация не хочет работать - вас обязательно за что-нибудь посадят. А сейчас там еще смешнее ситуация. Оказывается, земля, которую отдали под строительство, скорее всего, и не им принадлежала. То есть, Московская область не имела права этой землей распоряжаться. Можете себе представить? Это какой-то бесконечный анекдот.
Можно сказать: «Что вы возмущаетесь все? Идите в суд». Но о том, что происходит у нас в судах, я рассказывал многократно. Хотя сейчас Антон Александрович Иванов и Дмитрий Анатольевич Медведев, поддерживающий его инициативы, всеми силами пытаются очистить судебную систему от разнообразных форм давления и привести это все в порядок. Но эти «очистительные» усилия заканчиваются, вежливо говоря, ничем. А как они могут заканчиваться чем-то иным? Потому что если, например, администрация города не хочет, чтобы, скажем, эта компания занималась вот этим объектом, то все - ничего сделать нельзя.
Я не знаю, правда это или нет, надо проверить, но вы знаете, какой был самый первый, так и неосуществленный в России, проект Фостера (это выдающийся английский архитектор)? Это гостиница «Спорт». Там идет сложный судебный иск. Не собираюсь говорить, кто прав, кто не прав. Мне интересно понять другое: если правда, что есть официальное письмо или звонок руководства города к руководителю судебной системы с просьбой оказать помощь в принятии судебного решения в интересах города, то тогда здесь кто-то из нас сошел с ума. Потому что мне казалось, у Фемиды глаза завязаны. То есть, судьям нельзя звонить, их нельзя ни о чем просить. Но очевидно, что вот очень уважаемый судья, барышня, любимая всеми нами, она на всякий случай проводит разъяснительные беседы с теми судьями, которые должны вынести решение. Ну, чтобы не огорчать очень уважаемых людей, которые просили. То есть, в России это считается нормальным. Но с позиции юридической – это, конечно, нонсенс. В теории. А на практике что получается? Удивительная ситуация: в городе-герое находится гостиница, есть замечательный проект. Много лет продолжаются судебные тяжбы, которые, мы понимаем, как завершатся. Потому что в городе, если власть хочет и если власть не хочет - это несколько иные подходы. Если правда, что есть такие вежливые обращения с просьбой проявить сочувствие. Но я не могу в это поверить, мы же в цивилизованной стране живем, правда? Мы же уверены в независимости судебной системы и в абсолютной честности вынесения судебных решений.
Кстати, происходит очень интересная история с Домодедово: решение, которое принимала та самая барышня, о которой я много рассказываю сейчас, и о которой рассказывал в прошлом году, не устояло, судя по всему. Потому что это решение, по которому она пыталась создать совершенно беспрецедентные случаи и отнять в пользу государства то, что государство никогда не строило, затребовали в президиум ВАС. И, судя по всему, решение будет в пользу Домодедово. Это все еще продолжается, но это очень интересно, потому что, судя по всему, есть принципиальное расхождение в базовом понимании законодательных норм.
А про Мердока вы слышали? За его компанией уже пришли. Зря он заикнулся месяц назад, что хочет продать, теперь ему помогут. А какая судьба «Арбат-Престижа»? Такая же, абсолютно правильно. При этом, что интересно, их же всех до сих пор не осудили. То есть, это невыгодно, их даже до суда не доводят. Их всех постоянно держат в СИЗО, чтобы они стали мягкими. «Арбат- Престиж», Чичваркина пока даже до СИЗО не довели, но доведут, парня этого астраханского. Все нормально, все отлично!
Вот, кстати, это же хорошая тема. Надо, действительно, посоветовать, чтобы взяли этих ребят из компании «Амирали» или «Гиды», посадили бы их в СИЗО, и все, не было бы никаких проблем у гостиницы «Спорт». Все было бы хорошо, никто бы не возмущался, а то они что-то… Там, понимаете, они же все идиоты, они же сначала поверили, они получили постановление, они вложили свои деньги, они заплатили Фостеру, они провели кучу работ. То есть, это же надо смотреть и разговаривать. А зачем? Если можно взять и хлопнуть?
Другая ситуация, пожалуйста. Есть там какой-то кооператив «Водник», о котором недавно говорили, что вот они мерзавцы, взяли и понастроили в водоохраной зоне. Наверняка, они мерзавцы, наверняка, взяли и понастроили. Только у них почему-то есть документы на собственность. Не на землю, а на собственность. Значит, кто-то им выписывал, значит, кто-то разрешал. Ну, а теперь им по судам говорят: «Пошли вон!» Без копейки, без компенсации. Зачем? Зачем договариваться с людьми, которые тратили деньги, если можно с правильным отношением хлопнуть. Либо через суды, а если дураки не понимают, еще вначале немножко в СИЗО подержать. И все хорошо. Причем, держат, конечно, разные люди, бесспорно. Но просто такая система - чтобы человек сразу все понял. Замечательно работает.
А главное, мне нравится великолепная отмазка, которая у нас есть. Помните, как она звучит - вы в суд идите! Ха-ха-ха, идите в российский суд, точно, туда и сходите. Только сначала выясните: там звоночек был, письмецо было? А до этого какая-нибудь маленькая любезность была оказана от отцов города тем судьям, к которым обратились с просьбой, или все-таки нет? Вообще, поговорите с судебным сообществом. Они Вам расскажут очень интересные вещи. И вы поймете, что судебные решения – отдельная большая тема. Очень любопытная. И, конечно, абсолютно честная.
Притом, казалось бы, давайте сделаем самый простой вариант. Возьмем, например, самые громкие судебные дела, где участвуют в том или ином виде интересы города, и дадим их на рассмотрение независимой инстанции. Создадим такую судебную комиссию. Дела будут идти под шифром. Название города неизвестно, и компания неизвестна. Просто, чтобы на основании рассмотрения материалов дела они сказали - выглядит решение разумным, или выглядит решение ангажированным. Что тогда будет со многими решениями? Интересно, они устоят или нет? И что будет с людьми, которые их принимали? Такая, знаете, лакмусовая бумажка, знак качества. По-моему, недурная идея ввести такой комитет. И вполне реальная, кстати. Антон Александрович Иванов - он человек очень революционный, так что, может быть, это вполне реально. Кстати, Иванов, которого я дико ругал, страшно критиковал, удивил меня тем, что он единственный из чиновников такого ранга не только услышал критику, но даже уволил людей, о которых я говорил. Мало этого, когда меня пытались за критику его жестко там прищучить и наказать, он сказал: «Вы знаете, самое обидное, что Соловьев прав, и то, что он говорил, оказалось правдой, это действительно так». Можете себе представить. Если бы многие наши чиновники относились бы к критике так же, мы гораздо бы лучше жили.
Меня часто обвиняют: почему, Владимир, Вы не расскажете, что все плохо наверху? Потому что врать не могу, потому что хорошо знаю, как происходит наверху - там как раз все неплохо. И я знаю, что Дмитрий Анатольевич Медведев и Антон Александрович Иванов искренне пытаются эту систему изменить и пытались очистить ряды, но ВККС им сказала: «Да пошли вы все!» Но в декабре ВККС в этом составе доживает последние дни, поэтому трясутся и те, кого ВККС пока покрывает. Но трясутся как? Закусив удила, бесчинствуют так, что даже судьи в подчинении уже говорят: «Ну, такого никогда не было». Касса работает на прием. Ну, как же так можно, граждане? До декабря стране еще надо как-то дожить. Родненькие, без судебной системы жить нельзя!
 |
| Евгений Бачурин |
|---|
Системный кризис больно бьет по пассажирам
Соловьев: О кризисе в авиационной отрасли мы побеседовали с главой федерального агентства воздушного транспорта Евгением Бачуриным. Здравствуйте, Евгений.
Бачурин: Здравствуйте, Владимир.
Соловьев: Евгений, за что вас в прокуратуру вызывают? Вы к этому всему имеете отношение, вежливо говоря, примерно как стрелочник.
Бачурин: Ну, прокуратура считает, что Росавиация недостаточно защищала права пассажиров в ситуации с кризисом в компании AirUnion.
Соловьев: Смешно.
Бачурин: Мы с этим не совсем согласны, конечно. Мы считаем, что мы делали все, и даже, может быть, несколько больше, но есть другие проблемы. Проблемы системного характера, которые нужно решать на уровне государства.
Соловьев: Давайте о системных проблемах чуть попозже, я бы хотел понять, разве проблемы AirUnion - это что-то новое? По-моему, все хорошо знали, что у этой компании гигантские долговые обязательства.
Бачурин: Ну, во-первых, действительно о ситуации в AirUnion знали если не все, то многие. Долги не образовались вдруг, они были накоплены на протяжении определенного периода. Знали об этом и кредиторы, которые спровоцировали этот кризис. Поэтому ситуация действительно не является чем-то необычным. Если посмотреть на то, что происходит в мире, авиакомпании банкротятся часто, и главный вопрос это не то, что компании банкротятся, а что происходит с пассажирами. Как сделать так, чтобы не получалось такой ситуации, когда люди с детьми в выходные, после отпуска не имеют возможности добраться домой.
Соловьев: Евгений, если я правильно понимаю, сейчас у нас в стране воцарился такой популизм. Т.е. говорят, что вот Бачурин должен был проявить себя и закрыть компанию AirUnion. Но тогда, если говорить честно, то и остановить деятельность почти всех остальных компаний, работающих в России, из-за ухудшения их финансовых показателей...
Бачурин: Совершенно верно, наверное, единственное, за что нас можно упрекнуть, и меня лично, в том числе, - что мы не закрыли сразу деятельность компании AirUnion. Такие требования существуют, есть определенная процедура, но главное, о чем думали мы в этой ситуации, это как не нанести вред пассажирам. Потому что прекращение деятельности компании совсем, т.е. прекращение полетов, это коллапс, который невозможно было преодолеть. В конце августа, когда у всех перевозчиков загружены емкости полностью, когда никому передать пассажиров было нельзя, мы бы спровоцировали уже не десятки людей и сотни, а, наверное, десятки тысяч, сотни тысяч людей в аэропортах, которые не могли бы никуда добраться.
Соловьев: Правильно я понимаю, что ситуация с AirUnion, к сожалению, не уникальная? У остальных наших компаний тоже все несладко.
Бачурин: Ну, как минимум, существует еще 10-15-20 компаний, у которых есть крупные долги, и в том числе, неурегулированные. Вообще у авиакомпаний долгов много, как правило. Главное, чтобы кредиторы к этому относились спокойно. Это с одной стороны. С другой стороны, в критических ситуациях, когда кредиторам вдруг начинает казаться, что ситуация выходит у них из-под контроля, они предъявляют претензии и просят оплатить по долгам, как раз начинается тот самый аврал, который произошел с AirUnion.
Соловьев: Если я правильно понимаю, то Росавиация оказывается в уникальной ситуации. Если вы будете четко следовать букве закона и закрывать все эти компании, то страна окажется без авиаперевозки.
Бачурин: Совершенно верно, в общем-то, в ближайшее время, наверное, эти процессы будут усиливаться, потому что парка нормального российских перевозчиков нет, цена на топливо растет и чудес не бывает. Экономика авиакомпаний во всем мире очень тяжелая, вот сейчас заявляют о том, что совокупные потери перевозчиков во всем мире составят больше 6 миллиардов. И эта цифра все время увеличивается. Мы здесь не являемся чем-то уникальным, более того, мы уникальная страна, наверное, где перевозчики вынуждены платить пошлину за воздушные суда. Это основное средство производства, которое уж очень дорогое. И от его качества зависит качество перевозки.
Соловьев: Конечно. Что сейчас можно сделать? Говорят, сегодня ожидается сенсационное заседание правительства, на котором будет, может быть, принято решение, в частности, о временной отмене этой пошлины.
Бачурин: Ну, очень хотелось бы верить, что такие решения будут приняты, по крайней мере, чтобы были найдены пути для обновления парка российских авиакомпаний. Сегодня парк безнадежно стареет, сокращается в количестве и является экономически не эффективным. И, соответственно, это приводит к таким же ситуациям, как с AirUnion, и, еще раз повторю, ситуация будет продолжаться с другими компаниями.
Соловьев: Что надо сделать, чтобы выйти из этого системного кризиса в ближайшее время, и не попасть в него в будущем?
Бачурин: Нужно принять, как я уже сказал, решение по обновлению парка, это решение системное, причем принимать его нужно было, чтобы сегодня все было хорошо, лет пять назад. Поэтому, приняв решение сегодня, чудес ожидать в ближайшее время не придется. Нужно будет еще два-три года ждать этих результатов. Но вообще, нужно хорошее законодательство, которое думало бы о людях, потому что сегодня люди не защищены в ситуациях, подобных ситуации с компанией AirUnion. Реально у них нет никаких прав, несмотря на то, что вроде есть права обслуживания пассажиров, но, тем не менее, реально предъявить какие-то претензии компаниям по этим правилам нельзя. Должны законы защитить от банкротства, как в Америке, где кредиторы все должны ждать до тех пор, пока авиакомпания не выйдет на рентабельность. И это как раз является гарантией для наших пассажиров.
Соловьев: Да, то есть что компания все равно будет перевозить.
Бачурин: Совершенно верно, хотя бы три месяца нужно, глубина продаж три месяца, на три месяца вперед продаются билеты. Поэтому эти три месяца обязательно должны быть, и обязательно нужно обеспечить, чтобы компания могла летать. Независимо от финансового состояния.
Соловьев: Да, т.е. пока компания не выполнит все свои обязательства перед пассажирами.
Бачурин: Совершенно верно, а затем уже принимать решение. Потому что, как правило, вы знаете, что долги накапливаются годами, а потом идет мгновенное решение, как вот предупредили по авиакомпании «Дальавиа». 5 числа пришло письмо о том, что Хабаровский аэропорт с 6 числа не будет обслуживать рейсы авиакомпании «Дальавиа». Но мы обращаемся сейчас во все силовые структуры, в прокуратуры, с просьбой не допустить остановки рейсов еще одной компании. У нас реально в Росавиации нет таких инструментов, к сожалению. Если нам их дадут, то мы их будем очень активно использовать. Но сегодня ситуация такая, что пассажиры, в общем-то, сами по себе.
Соловьев: Т.е. если я правильно понимаю, то кризис, скорее всего, может теперь возникнуть и в другом месте?
Бачурин: Он уже возникает на Дальнем Востоке, мы надеемся, что он в ближайшее время все-таки будет урегулирован. Потому что принято принципиальное решение по передаче пакетов «Дальавиа» во «Владивосток-Авиа», и в ту же новую компанию, которая образована Ростехнологиями и правительством Москвы, правительством Красноярского края. Мы надеемся, что это даст то самое необходимое решение, в том числе и финансовое. Но ситуация может накаляться еще в других компаниях, которые не войдут в этот альянс, мы же не можем все компании в один альянс запихнуть.
Соловьев: Евгений, можно задать бестактный личный вопрос? Почему вас пытаются выставить крайним в ситуации системного кризиса, о которой вы лично предупреждали довольно давно? И довольно давно говорили, что государство должно вмешаться, что так будет, и что это неизбежно.
Бачурин: Ну, наверное, стрелочник всегда нужен. На самом деле, вы знаете, Владимир, в принципе, я готов отвечать за любые свои действия, если я в чем-то неправ. Я считаю только, что если человек неправ, и, тем более, чиновник такого ранга неправ, то меры, которые хотят к нему применить, должны помочь ему понять, что он сделал не так, и что он в следующий раз сделает так. Но сегодня что-то я такого не вижу. Я не вижу, что я сделал бы по-другому, если бы такая ситуация повторилась. Хотя, конечно, еще раз говорю, сейчас будем обращаться в Министерство транспорта, в Думу и Совет Федерации о том, что нам необходимо менять закон. Нам необходимо принимать другие законы, которые будут помогать нам защищать наших пассажиров.
Соловьев: А не является ли выходом, если, например, запустить на территорию России, скажем, иностранные авиакомпании? Знаете, такой вечный разговор, что сами мы не можем…
Бачурин: Категорически нет. Такие заявления время от времени проходят, но я считаю, что это, условно говоря, значит - опуститься России, великой авиационной державе, посчитать себя африканской страной. Потому что только африканские страны, и то, наверное, не все сегодня, допускают каботаж, т.е. пускают иностранных перевозчиков на свой внутренний рынок. Я считаю, что нужно искать другие решения, нужно, чтобы российские перевозчики летали в нашем небе, а не иностранцы.
Соловьев: А есть хоть один российский перевозчик, который в нынешней ситуации рентабелен?
Бачурин: Я затрудняюсь прямо сейчас ответить на этот вопрос, может быть, и есть, но пока мне достоверно об этом сейчас не известно.
Соловьев: Но тогда это обозначает, что должно государство вмешаться? Каким-то образом поддержать компании, либо дешевыми кредитами, либо системой льгот.
Бачурин: Вы знаете, авиакомпаниям сегодня не нужны деньги, им нужно средство производства. Это как на заводе: сказать рабочему, что он должен что-то делать, и не дать инструмент.
Соловьев: Дайте станок, да?
Бачурин: Да, это как сложный какой-нибудь компьютер делать кувалдой. Вот у нас примерно такая же сейчас ситуация. Авиаперевозчику говорят, что вы должны летать, должны летать дешево, не повышать цены, возить всех, отовсюду и везде, но само средство производства мы вам пока не дадим. Пока тренируйтесь на том, что есть.
Соловьев: Есть ли вина аэропортов, аэропортных комплексов? Почему вдруг такое внимание стало к аэропортам?
Бачурин: Ну, вы знаете, аэропорт, в принципе, гораздо более финансово устойчивая структура, потому что у нее действительно тоже есть операционные расходы, ее деятельность должна строиться на обслуживании перевозчиков. Она может себе позволить накопление некоторых долгов. Об аэропортах говорят потому, что в этой кризисной ситуации, аэропорты тоже сыграли свою роль, когда они стали требовать не только погашения, скажем так, текущей задолженности, а погашения всех исторических долгов, которые они тоже накапливали. Они прекрасно понимали, на что они идут. Когда вы создаете долг, который годами там длится, вы понимаете, что вам просто так его вам сейчас никто не отдаст, а потом вдруг выставляете одномоментно, это, конечно, приводит к коллапсу.
Соловьев: Т.е., они виноваты в том, что поддались общей истерии кредиторов?
Бачурин: Совершенно верно, но это даже вопрос не об аэропортах, а в целом о кредиторах. Там есть и банки, там есть серьезные финансовые структуры, которые также очень сильно обеспокоены, но, к счастью, они не участвовали в раскручивании этой ситуации. Но, тем не менее, они все, выдавая деньги, зная о тех накопленных долгах, способствовали на самом деле развитию этой ситуации.
Соловьев: А если, например, взять, и все отдать Аэрофлоту?
Бачурин: Ну, это тоже вряд ли будет решение. В принципе, наверное, монополия любого перевозчика, она будет неправильной. Я считаю, что нам нужно где-то 4-5 крупных компаний, примерно так сейчас и существует. Единственное - что должно быть у этих компаний. Они должны быть с совершенно другим парком, должны быть экономически эффективными и мощными.
Соловьев: Но здесь, как мы с вами знаем, всегда получается взаимоисключающая проблема. С одной стороны, если мы убираем пошлины, мы бьем по голове нашему авиапрому.
Бачурин: Вы знаете, я считаю, что авиапром необходимо защищать, ему необходимо помогать. И государство очень много для этого делает. Но просто нужны другие решения для того, чтобы решить проблему авиапрома. Мы сталкиваемся, замыкаем такой порочный круг, из которого сами не можем выйти. Например, «Росавиация» предлагала основать государственную компанию, которая бы была крупнейшим эксплуатантом российской авиационной промышленности. Мы считаем, что сегодня это выход. Ведь авиапрому нужны гарантии, чтобы он мог производить. Такие гарантии можно дать, это несложно. И гораздо проще эксплуатировать авиационную технику в одном месте, всю вместе взятую, чем по два, по три самолета раздавать компаниям, когда так эксплуатировать их очень сложно.
Соловьев: Да, тем более, когда мы говорим о новой технике, когда может вырасти в процессе начальной эксплуатации множество неизвестного.
Бачурин: Совершенно верно. Я сейчас вспомнил, как вводился, например, самолет ТУ–154, у нас специализированный был отряд Внуковский. И пока не были отработаны все технические проблемы самолета, его никуда не передавали. Был большой Аэрофлот, была вся страна, это была одна авиакомпания. Тем не менее, это было так – самолет до отработки всех проблем находился в одном месте, а затем только его постепенно начинали распространять. Мы сейчас делаем совершенно другое – мы раздаем наши самолеты по одному в каждую точку. Наша новая техника, в принципе, наверное, неплохая, и мы надеемся, что она будет лучше, чем иностранная, со временем, но для этого авиапрому надо помогать.
Соловьев: Евгений, надежда есть, что в ближайшее время будет все-таки принято кардинальное решение, и права наших граждан не будут нарушаться?
Бачурин: По крайней мере, мы со своей стороны, я лично, приложу все усилия для того, чтобы этот вопрос сдвинуть с мертвой точки. Мы сейчас готовим ряд обращений. Мы будем прописывать, какие из законов необходимы. Ну, и, главное, мы надеемся, что все-таки принятые системные решения по принципиальным вопросам по парку.
Соловьев: Спасибо Вам большое.
Знаете, если вести речь о AirUnion, например, то надо понимать, что вообще они должны были заправляться своим же топливом, у них же там емкости были в аэропорту. То есть, очень просто - если вы ничего не залили в эти емкости, то нечего будет заправить.
Встречается такое мнение, что, мол, «Надо было братьев Абрамовичей посадить в соседнюю камеру к Некрасову. Глядишь – и сразу все пассажиры были бы перевезены. Хозяин контрольного пакета компании должен нести ответственность». Но, знаете, это самый простой, и самый неправильный подход. Не снимая некой вины с братьев Абрамовичей, хотелось бы отметить, что здесь гораздо более глубокая системная проблема. Абрамовичи с первого дня говорили, что они покупают кучу компаний. Когда объединили в AirUnion многие региональные компании – это были компании с большими долгами. То есть, они делали организационную структуру, куда необходимо было вливать деньги. И за этим они и пришли в «Ростехнологии». Но дальше - миллионы объективных и субъективных факторов, и вот этот кризис. И самый простой вариант – кричать, что братья Абрамовичи виноваты, и давайте их посадим в тюрьму. От этого не решится проблема ни с пошлинами, ни с устаревшим парком, ни с остальными авиакомпаниями.
Я не берусь судить о профессионализме братьев Абрамович. Просто хотел сказать, что мы сейчас говорим о глубочайшем системном кризисе, где, конечно, личный фактор является также важным.
То, что у нас гигантские проблемы в этой отрасли – это очевидно. И то, что министру Левитину необходимо предпринимать все усилия, потому что сейчас этим занимается вице-премьер Сергей Борисович Иванов, премьер-министр Владимир Владимирович Путин активно занимается, потому что проблема бешеная. Это проблема не только AirUnion. Это общая проблема авиационного комплекса. Это давний кризис, который сейчас, на фоне общего финансового неблагополучия разразился и так больно ударил по несчастным пассажирам.
Владимир Соловьев
Обсуждение:
Блог Владимира Соловьева
Группа "Владимир Соловьев. Для неравнодушных" VKONTAKTE.ru
Блог 2 - зеркало на LiveInternet
Блог 3 - зеркало на LiveJournal
09.09.2008, 16:40
