Кино

"Стиляги" - фильм о свободе и любви в советском государстве

На большие экраны выходит новая картина Валерия Тодоровского «Стиляги». Это мюзикл, в котором снялись талантливые российские актеры — Сергей Гармаш, Олег Янковский, Оксана Акиньшина. И хотя в кинопрокат фильм выйдет с 25 декабря, уже сейчас он успел вызвать множество споров. Создатели фильма «Стиляги» считают, что их картина снята в жанре фильма-праздника.

Кадр из фильма "Стиляги"

Один из "главных фильмов нового года", "Стиляги" Валерия Тодоровского предлагают ностальгически полюбоваться первой советской субкультурой, в 1950-е практиковавшей низкопоклонство перед Западом как инструмент противостояния тоталитаризму. Саундтрек картины не лишенным постмодернизма образом составлен из хитов 1980-90-х, вкрапленных в опереточный сценарий Юрия Короткова о том, как советский комсомолец полюбил настоящую чувиху и раскрепостился.

При всем искреннем желании авторов сказать спасибо передовым чувакам 1950-х за их смелость и свободомыслие, "Стиляги" тем не менее не скрывают того факта, что речь тут идет не о сознательном сопротивлении режиму с готовностью отдать свободу и жизнь за свои убеждения, а скорее об инфантильном и безопасном нонконформизме золотой молодежи, нонконформизме под надежной папиной крышей. Так, в одной из сцен, избежав очередной облавы, стиляга из семьи дипломата (Максим Матвеев) облегченно вздыхает — "Даже папе звонить не пришлось" — и тем самым обозначает невысокую степень риска, которому подвергаются любители танцевать буги-вуги до утра под самопальные подпольные пластинки, сделанные из рентгеновских снимков (первоначально "Стиляги" имели более оригинальное рабочее название "Буги на костях").

Впрочем, не все персонажи картины откровенные мажоры — авторы позаботились о социальной разнородности молодых людей, объединенных интересом к джазу, сексу и вызывающим нарядам, тем самым как бы намекая, что дух свободы способен распространяться по всем слоям общества и ниоткуда его не вытравишь. Самый радикальный случай у главной героини (Оксана Акиньшина): ее мать-одиночка (Ирина Розанова), кажется, работает в каких-то силовых структурах, судя по надзирательскому тону, которым она устраивает заявившейся под утро дочке скандал с криками: "Шпионку в собственном доме вырастила". Есть в "Стилягах" представители зашуганной еврейской интеллигенции: папа толстого студента-медика (Игорь Войнаровский), которого играет Леонид Ярмольник, все время держит наготове чемодан с вещами на случай ареста и, застав сына за уроком буржуазных танцев, нагнетает панические настроения: "В стране, где нельзя даже громко чихнуть, он просто танцует". Зато ничего не боится, на все громко чихает и ко всему относится с юмором рабочий класс деревенского происхождения, то есть сыгранный Сергеем Гармашем отец главного героя (Антон Шагин): заметив, что сын под влиянием накрывшего его чувства начал превращаться в стилягу, он не хватается за ремень, а беззлобно иронизирует над попыткой набриолинить кок: "А ты бы попробовал клеем силикатным".

Персонаж Сергея Гармаша, который большую часть фильма проводит в майке-алкоголичке, представляет в "Стилягах" такую как бы положительную часть простого советского народа, готовую отнестись к импортным молодежным забавам если не с пониманием, то с относительной терпимостью — в отличие от подавляющего агрессивного большинства одетых в серое "жлобов", то и дело тыкающих в расфуфыренных героев пальцами. Гармашу же принадлежит и первый музыкально-хореографический номер, во время которого камера ездит по коммуналке, где он проживает с двумя сыновьями, а многочисленный кордебалет из соседей изображает разные бытовые занятия. Можно поспорить, так ли уж уместна в сочетании с этим видеорядом песня Федора Чистякова "Человек и кошка", рассказывающая на самом деле о страданиях человека, который никак не дождется своего дилера. Но в слова можно и не вслушиваться, а испортить эту музыкальную композицию по определению трудно, и несмотря на отсутствие певческого опыта у Сергея Гармаша, он отлично справляется со своим выступлением, пишет "Коммерсант".

В "Стилягах" вообще все, кто раньше не пел, поют прилично, включая, например, Алексея Горбунова в роли бывалого джазиста, который перед тем, как продать герою контрабандный саксофон, исполняет в пивной песню "Старый корабль" — иллюстрируют ее крупные планы синхронно движущихся кадыков посетителей пивной, припавших к кружкам. Не довелось ничего спеть Олегу Янковскому (папа-дипломат), но зато он исполняет темпераментный танец времен своей молодости, возможно, даже с несколько излишней для дипломата экспрессией, в которой проскальзывает что-то грузинское.

Хотя Валерий Тодоровский декларировал свое намерение не просто напихать в "Стиляг" любимых многими песен, а рассказать историю с помощью музыки и придать старым композициям новое звучание, не всегда понятно, из каких соображений одни песни были оставлены в первозданном виде, а какие переиначены, да и драматургические функции того или иного концертного номера не всегда очевидны. Когда влюбленный герой Антона Шагина, облачаясь в розовую рубашку и салатовый пиджак, словами Валерия Сюткина уверяет: "Я то, что надо", это, допустим, прямая трансляция его мыслей как они есть. Гораздо более странное впечатление производит выбор для постельной сцены между героями Цоевской "Восьмиклассницы", до неузнаваемости аранжированной музыкальным продюсером "Стиляг" Константином Меладзе и переписанной автором альтернативных текстов Ольгой Ципенюк с применением поэтических метафор типа "мы нужны друг другу, как воздух и вода" (хотя в природе воздух и вода вполне способны существовать отдельно друг от друга). В пользу таких романтических словосочетаний ("Я был как все, пока не встретился с тобой") из песни выкинуты все слова и милосердно оставлен один припев — "восьмиклассница", по которому только и можно опознать оригинальную композицию, хотя никакого отношения к происходящему на экране акту любви это слово вроде бы не имеет. Переделаны были также и "Скованные одной цепью" Вячеслава Бутусова — они преподносятся в рэповой аранжировке с опять же переписанным текстом ("Где твои идеалы, ты плюнул на них"), призванным усугубить гнетущее впечатление от серой толпы осуждающих героя студентов-биороботов, управляемой бесноватой комсомольской богиней (Евгения Брик). Это единственный момент в "Стилягах", который можно назвать мрачным, а в остальном те репрессии, которым подвергаются стиляги (кого-то забрали в армию на пять лет, кого-то выслали за 101-й километр), остаются за кадром.

К финалу же оппозиционные "танцы на костях" и вовсе превращаются в игрушечный детский бунт по госзаказу, организованный для создания впечатления царящего в обществе либерализма — оно особенно ощущается, когда уцелевшие стиляги стройными рядами идут в сторону Кремля по своему бывшему Бродвею, то есть по современной Тверской, увешанной рекламой. По дороге к ним присоединяются панки, металлисты и прочие неформалы разных исторических периодов, а для полноты картины и какой-то серенький офисный планктон маячит по краям кадра (скинхедов и эмо разве что не хватает). Весь этот парад разноцветных субкультур как бы говорит: вот, смотрите и радуйтесь, как теперь вам много разрешили — практически под окнами у высшего руководства можно черт-те в чем ходить, и никому ничего за это не будет.

22.12.2008, 09:20