Дела житейские
"Неотложка" не спасет, "скорая" не излечит
Вот уже несколько недель врачи в регионах ломают голову, чем обернется грядущая реорганизация оперативной медицинской помощи – на недавно прошедшем в Москве первом всероссийском съезде врачей «Скорой помощи» выяснилось, что службу «03» ждут нешуточные перемены. С трибуны съезда прозвучало, что Министерство здравоохранения и социального развития готовит приказ об организации неотложной помощи. Иными словами, «Скорая помощь» должна будет поделиться на две службы – собственно скорую и неотложную.
Mednovosti.ru публикуют интервью "Российской газеты" с докторами из Ярославля, где несколько лет назад на одной из станций бригады больничной неотложки и «Скорой» работали одновременно.
Суверенитета не получилось
Соль идеи в том, что врач, на форменной куртке которого написано «Скорая помощь», должен выезжать лишь на экстренные, или жизнеугрожающие, вызовы: сердечные приступы, роды, ножевые и огнестрельные ранения, травмы, полученные в ДТП, потери сознания и тому подобное. Более простые неполадки со здоровьем, как-то температура или подскочившее давление, переходят «под флаг» неотложки, пункты которой организуются при районных поликлиниках, откуда и будет приезжать к больному врач.
Разумно? Вроде бы да. Вот только неописуемых восторгов со стороны медиков по поводу предоставления неотложке суверенитета я слышала немного.
В Ярославле при больнице № 2 в микрорайоне Липовая гора несколько лет назад существовал единственный в городе пункт неотложной помощи, организованный благодаря усилиям бывшего главного врача больницы. Здесь же помещался филиал «Скорой помощи», и две бригады – больничная неотложка и «Скорая» – работали параллельно. «Скорая помощь» обеспечивала неотложку автотранспортом, а больница – кадрами, медикаментами и кадры – зарплатой. На телефоне сидел общий для обеих бригад диспетчер (числившийся в «Скрой помощи»), который и решал, какой машине куда ехать.
– Диспетчеры далеко не всегда могли отличить неотложное состояние, где нужна помощь от больницы, от критического, где требуется «Скорая», – вспоминает главный врач больницы № 2 Сергей Вундервальд. – По этой причине, во-первых, не всегда вовремя пациенту оказывалась квалифицированная помощь, а во-вторых, возникали недоразумения между самими бригадами: почему этот вызов нам, а не вам? И такие «разборки» происходили постоянно. Все время присутствовала эта неразбериха: кто? зачем? почему? Кроме того, пересекались маршруты. Например, сегодня к больной поехала неотложка, завтра – «Скорая», послезавтра к той же больной пошла участковая сестра. И все делают ей инъекции. В результате у женщины абсцесс. Меня в конечном итоге это и добило. Подряд случилась пара абсцессов, и я поставил вопрос о закрытии этого пункта неотложной помощи.
Пункт взяла под свое крыло городская «Скорая помощь», то есть население потери «бойца» не заметило, и сегодня от 2-й больницы по-прежнему ездят по домам две бригады спасателей от медицины – по всем вызовам подряд, без споров и счетов. Однако сказать, что неотложка в ярославском исполнении совсем уж ничем не радовала, тоже будет несправедливо.
– Плюсов было несколько, – говорит доктор Вундервальд. – Там работали наши поликлинические врачи, поэтому, в отличие от врачей «Скорой», они имели право выписать больничный лист, назначить лечение и явку к врачу через разумное количество дней, что для пациента было, конечно, удобно. Они могли выписать рецепты на дому, чего не делает «Скорая», то есть пациенту или его родственникам опять никуда не надо было бежать.
Очень было удобно тому, кто свалился, например, с гриппом. Жар сняли, рецепт выписали, явку к врачу назначили. Лежи потей. И в очень незавидном положении мог оказаться человек, пожаловавшийся на подскочившее давление. Гипертонический криз может в считанные минуты трансформироваться в инсульт, а на пороге в этот момент «нарисуется» бригада неотложки из поликлиники в составе участкового терапевта, просто, как говорят медики, не заточенного на оказание экстренной медицинской помощи. Пока вызовут истинную «Скорую», драгоценное время окажется упущенным.
Ехать – не ехать
Думаю, не так уж много найдется людей, способных во время болезни настолько точно описать свое состояние или состояние близкого человека (если это, конечно, не травма при ДТП и тому подобная чрезвычайщина), чтобы диспетчер, сидящий на телефоне 03, точно сориентировался и прислал адекватную помощь. «Мне плохо!» – бывает, кричат граждане в телефонную трубку, упрямо не желая вдаваться в подробности. И вот основываясь на этой более чем скупой информации, диспетчер «Скорой помощи» должен сделать вывод, обычную бригаду посылать или интенсивной терапии. «Сердце болит!» – стонет в трубку женщина. Мчится бело-красная «Газель» по указанному адресу и врачи становятся очевидцами банальной ссоры между мужем и женой. Но не ехать на вызов нельзя! Другой же человек робко сообщает о боли в груди, говорит, что готов подождать, наверное, ничего серьезного, а приехавшие медики констатируют инфаркт. Случаев, когда предварительная оценка ситуации не совпадает с реальной, очень много. Любой опытный врач «Скорой помощи» знает: невозможно, не видя человека, определить степень возникшей угрозы его здоровью и жизни. И это главный аргумент, который приводят противники выделения службы неотложной помощи как самостоятельной.
Недолеченные хроники
По словам главного врача Ярославской станции Скорой медицинской помощи Людмилы Кукушкиной, 46 бригад городской «03» сегодня обслуживают 600 – 700 вызовов в день, в большие праздники и эпидемии гриппа – до 900. В год получается 220 тысяч вызовов. А когда-то было в два раза меньше. На единственный абсолютно бесплатный и доступный вид медицинской помощи уповают ныне многие. Пенсионер, у которого не хватило денег на нужное лекарство, в случае беды звонит куда? В «Скорую». Раза три к нему приедут, уколют, и вроде боль отошла. Сегодня вызовы к людям старше шестидесяти лет составляют в ярославской «Скорой» 40 процентов. То есть примерно такое же количество из всех обслуженных службой «03» – это хроники. Именно эти люди в первую очередь и должны стать клиентами неотложки. Казалось бы, разумно. Да только что сегодня-то мешает тем же поликлиникам в плановом порядке делать старикам на своем участке необходимые инъекции, что раньше везде и всюду практиковалось? Людмила Кукушкина уверена: многие экстренные состояния, за которыми следуют вызовы «Скорой», возникают лишь потому, что люди вовремя не были пролечены, как положено.
– Неотложная бригада при поликлинике – это по сути неплохо, – считает Людмила Николаевна. – Ведь бригада «Скорой» приехала, сделала укол и уехала, а хронического больного необходимо наблюдать, проводить лечение на дому. Но ведь для этого поликлиники должны быть готовы. Нужен транспорт, причем радиофицированный, иначе оперативности не будет. Нужен человек для приема вызовов. Естественно, потребуются оборудование и специально обученный персонал, потому что обычный врач, сидящий в поликлинике, не обладает методами оказания экстренной помощи. А если они будут ходить с одним тонометром, а то и без него, как сейчас, смысла в такой неотложке не будет.
Почем внимание врача
Сегодня в ярославской «Скорой» кадровый недокомплект составляет 37 человек. Да и странно было бы ждать очереди в здешний отдел кадров при зарплате начинающего врача, отучившегося, кстати, шесть лет в академии и еще год в ординатуре, в 2784 рубля. В приснопамятные советские годы работа в «Скорой» благодаря всевозможным надбавкам считалась во врачебной среде жизненной удачей, сюда устраивались по конкурсу. Сегодня, если бы не работающие до сих пор пенсионеры, пришлось бы кричать «Караул!». И в первую очередь нам, звонящим по 03.
Отсюда резонный вопрос: откуда же придет персонал для будущей неотложки? Участкового терапевта еще надо переделать в специалиста по экстренной помощи, а стало быть, при нашей-то чиновничьей обломовщине, самое большее, чего скорее всего дождется хроник в случае разделения «Скорой» на неотложку и собственно скорую, это приезд все того же обычного участкового, не всегда умеющего даже прочесть кардиограмму. Обещанная же терапевтическая зарплата в 10 тысяч рублей, на которую должны повалить в поликлиники молодые кадры, к моменту первой ее выдачи будет уже изрядно покусана инфляцией…
По большому счету то разделение, о котором было упомянуто на минувшем съезде врачей «Скорой помощи», существует и в нынешней модели службы «03». В «Скорой помощи» любого города есть три типа бригад – так называемые врачебные, фельдшерские и специализированные, то есть укомплектованные более высококлассными специалистами и техникой. Последние как раз и используются в особо сложных «жизнеугрожающих» ситуациях. Врачебные же ездят по всем остальным вызовам. Какая разница, откуда они приедут, тем более что в каждом районе города есть свои подстанции «Скорой»? И быстрее ли будет неотложка, если в поликлинике к этому делу будет «приписана» какая-нибудь одна старенькая машинешка?
«Скорая» – удовольствие дорогое. Работа ярославской «03» в прошлом году стоила почти 98 миллионов рублей. Один вызов обходился в 450 рублей. Круглая сумма из этих денег ушла, что называется, на выхлоп – шесть процентов вызовов оказались ложными. Неотложка, если устраивать ее по всем правилам, обойдется вряд ли дешевле.
– Граждане как звонили, так и будут звонить по 03, – говорят врачи. – А если им предложат еще и телефон неотложки, они будут звонить в обе службы сразу – куда дозвонятся. Можно представить, какие появятся накладки. Если же ввести штрафные санкции за необоснованный вызов «Скорой», как предлагают некоторые, мы просто не досчитаемся большого количества человеческих жизней, которые можно было бы спасти.
Mednovosti.ru
17.11.2005, 12:26
