Россия
Андрей Карпов: Уголовное дело в отношении Щербинского должно быть прекращено!
EXCLUSIVE
Соловьев:Что реально происходит в деле Олега Щербинского, и как можно ему помочь? Что для этого надо сделать?
Возможно, разобраться в этом поможет Андрей Михайлович Карпов, который является московским адвокатом Олега Щербинского. Идея приглашения для защиты именно московского адвоката исходила от «Свобода выбора», от господина Гейко. Я говорил с ребятами, находящимися в Алтайском крае, и они сказали, что им очень важно, чтобы был московский адвокат, чтобы не было такого ощущения у местного суда: что вот мы тихонечку сейчас между собой порешаем и никто ничего не узнает.
Итак, уважаемый Андрей Михайлович, скажите, пожалуйста, что сейчас происходит, на какой стадии находится дело Олега, где находится Олег и что можно сделать, чтобы ему помочь?
Карпов: Доброе утро. Олег в настоящее время находится в следственном изоляторе города Бийска, Алтайского края. В настоящее время мною и барнульским адвокатом Сергеем Александровичем Шмаковым поданы поданы кассационные жалобы, в которых мы просим отменить данный приговор. Сергей просит направить дело на новое рассмотрение, я прошу уголовное дело в отношении Щербинского прекратить, в связи с недоказанностью материалов… Доказательств, которые находятся в материалах дела, не достаточно. И я считаю, что они не могут быть получены в последующем.
Соловьев: Как происходит вынесение судебного решения? Вот, первая инстанция прошла, человека арестовали в здании суда, препроводили в следственный изолятор.
Карпов: Дальше подается кассационная жалоба в районный суд, в тот суд, который вынес приговор. И вместе с этими жалобами материалы уголовного дела направляются в кассационную инстанцию. В нашем случае – это Алтайский краевой суд. По поступлению материала уголовного дела и кассационных жалоб, в течение 30-ти дней, это согласно УПК, краевой суд должен назначить рассмотрение данных кассационных жалоб.
Соловьев: После того, как они назначают эту дату и проходят слушанья, если слушанье говорит, что оставляет без изменения решение суда первой инстанции, что тогда происходит, потом?
Карпов: Олег должен будет отбыть к месту отбытия, извините за тавтологию, наказания.
Соловьев: То есть, это на поселение.
Карпов: Да, колонию-поселение.
Соловьев: Но вы можете после этого подать ещё одну жалобу…
Карпов: После этого можно будет подать жалобу в порядке надзора – надзорную жалобу, в вышестоящий суд. Или в президиум краевого суда или в верховный суд России.
Соловьев: А кто может повлиять на решение суда?
Карпов: Никто, суд у нас независим. Повлиять на решение суда могут грамотные, аргументированные доводы со стороны защиты.
Соловьев: Как правило, у нас же не все знают, что судья выносит решение базируясь на двух более чем странных постулатах. Первое, - это закон. А второе, - это…
Карпов: Внутренне социалистическое правосознание…
Соловьев: Совершенно верно. Вот понятие внутреннего правосознания крайне пугает многих людей.
Карпов: Ну, я тоже так думаю, правосознание же, я вот, в принципе не узнавал, но думаю, что вряд ли… Меня удивили две вещи и в процессе, и после процесса. Первое, что дело, которое было объявлено очень важным, общественно важным и резонансным, - это генеральная прокуратура объявила... Они же создали следственную бригаду из "важняков" такого большого уровня, чтобы расследовать это дело...
Соловьев: Ну, конечно, ведь ловили истребителя губернаторов…
Карпов: Первый момент меня удивил, что рассматривает данное дело, связанное с ДТП, – женщина. Я вообще не в курсе - у Галины Николаевны Щегловской права есть или нет… Как она… Я понимаю, что она должна знать всё в принципе, как судья.
Соловьев: Ну, скажем так, практики разбора аналогичных правонарушений у неё нет.
Карпов: Да, нет… Дело не в практике… У неё, наверное, нет практики вождения вообще... как может быть на дороге…
Соловьев: Это само собой…
Карпов: Это же надо, внутренне убеждение на чем основывается?.. На жизненной ситуации…
Соловьев: То есть, нет житейского знания…
Карпов: Да, это первый момент. И второй момент, меня удивило, что придав такой статус уголовному делу... - такая бригада расследовала, почему-то отдали дело на рассмотрение в районный, чуть ли не в деревянный суд… из досок сколоченный… Почему в таком случае, по первой инстанции, данное уголовное дел не принял краевой суд?
Соловьев: Хотя он мог это сделать…
Карпов: Да, вполне мог сделать. Понимаете, сейчас, суть-то в том, что был сейчас случай недавно, там... нападение в синагоге - рассматривает Мосгорсуд.
Соловьев: Да, в связи со значимостью дела…
Карпов: В связи со значимостью дела… По первой инстанции… Но, если здесь такое дело, где госчиновники…
Соловьев: То, почему его было не передать?.. Если я правильно понимаю, то всё это находится в епархии господина Лебедева, который возглавляет верховный суд…
Карпов: Ну, в принципе, да…
Соловьев: Может ли, например, он, в порядке надзора, сразу затребовать дело наверх, не дожидаясь решения второй инстанции?
Карпов: В принципе, нет.
Соловьев: То есть, законы прописаны таким образом, что всё равно, вы должны идти…
Карпов: В порядке надзора, он должен только после рассмотрения конституционной инстанции…
Соловьев: То есть, только после этого.
Карпов: Да…
Соловьев: Многим, например, сейчас кажется что если сейчас взять и устроить массовые акции, выйти, собрать, например, подписи всех депутатов Госдумы, собрать петицию от господина Миронова, от господина Грызлова, да кого угодно - господина Фрадкова… То есть, от разных ветвей власти, то это как-то повлияет на решение суда. Насколько это справедливо и как это реально может помочь?
Карпов: Ну, я считаю, что отчасти, это справедливо и разумное, что-то в этом есть. Но, опять в плане чего? Если выступил Сергей Александрович Миронов, высказал своё мнение - это очень положительно для нас, это хорошо, что человек как бы проникся и у него есть внимание к этому. Если все депутаты Госдумы напишут что-либо, или выскажутся, это тоже будет хорошо, но я за то, чтобы всё это было на основании изученных материалов дела. Не просто кто-то кому-то сказал: ты знаешь, что мы, по-моему, по беспределу осудили человека, - вот и давайте кричать, выходить на демонстрации, на митинги, с лозунгом «Даешь оправдательный приговор». Нам этого не нужно, в принципе. Не Олегу, не защите, не тем, кто ему помогает. Нам нужно объектовое, справедливое рассмотрение дела.
Соловьев: Давайте скажем так: нам обязательно нужно чтобы люди высказали свою поддержку Олегу. Но этого недостаточно. Крайне важно, чтобы мнения инстанций и мнения людей авторитетных в обществе и в судейских кругах, и в государственных кругах, базировалось не только на популизме эмоций, но и на четком знании дела. Любой судья может вежливо сказать: «Да, идите вы…»
Карпов: Да…
Соловьев: Напомню, что основная проблема, которая у нас есть - мы как-то забыли, что наша позиция должна быть не только моральная, к сожалению... Ведь закон – это не категория морали, что очень важно. Понимаете, закон не говорит - справедливо или несправедливо, а суд устанавливает - законно или незаконно. Соответствует букве закона или не соответствует. Поэтому, это очень важно, когда мы хотим защитить Олега кровью бесконечно важных акций, так же организовать правильную защиту. Напомните, пожалуйста, Андрей, в чем суть дела Олега и почему вы считаете его приговор незаконным?
Карпов: Олега обвинили и признали виновным в совершении преступления, предусмотренного: часть 3-я, статьи 264-я УКРФ. То есть, он совершил грубое нарушение правил дорожного движения, что повлекло гибель двух и более лиц. Олег с семьёй двигался на своём автомобиле со стороны города Бийска, был небольшой пригорочек, он с него спустился, и начал выполнять левый поворот. Включил поворотник, в принципе - следствием и судом это установлено, и несколько десятков метров двигался вдоль сплошной линии, дожидаясь, когда она станет прерывистой, чтобы повернуть налево. В это время, сзади, как установило следствие и суд, двигался на автомобиле «Волга» гражданин Бедырев, который увидел, якобы, что сзади него движется автомобиль у которого моргают поочередно фары. Вот, он понял, что там кто-то «важный» принял вправо, как он говорит, до съезда на обочину, и мимо него промчался на большой скорости автомобиль «Мерседес». Вот, потом, он сказал, что на нем стояла мигалка-маячок проблесковый, который работал и….
Соловьев: Извините, он не уточнил, а звуковой сигнал был?..
Карпов: Нет, звуковой сигнал не был включен, в принципе, это никто и не оспаривает. Это, как бы - доказанный факт. И потом он увидел, что автомобиль «Мерседес» применил экстренное торможение, попытался уйти от столкновения, уйти чуть влево. Но столкновения избежать не удалось, «Мерседес» зацепил автомобиль «Тойоту» Олега Щербинского. И вылетел с дороги, пролетел, там, кювет, - порядка девяти, по-моему, метров, но всего он метров двадцать пролетел. Ударился о земляную насыпь, о холм. И, потом уже - об березу, это уже остаточный удар, он на ней остановился, на этой березе. Вот почему мы считаем, что Олег Щербинский не виноват и он должен быть, принципе, оправдан…
Соловьев: Машина Олега двигалась в этот момент?
Карпов: Машина Олега двигалась, но, опять же, согласно той же статьи 264-й, - чтобы признать человека виновным, нужно установить три момента. Первый, - что им грубо нарушено правило дорожного движения. Второй, - что наступили тяжкие последствия в виде смерти двух лиц. И третий, самое главное, - что есть между этим причина следственной связи. Я считаю, что как раз причина связи в действиях Олега Щербинского, она отсутствует. А напрямую она присутствует в действиях Зуева Ивана Ивановича. Потому что Олег делал всё согласно правилам дорожного движения. Выводы суда о том, что он мог видеть, - я с ним полностью согласен, с этим выводом суда. Олег мог видеть, он физически здоровый человек и физически зрячий.
Соловьев: Конечно, он – видеть-то мог, но мог ли он увидеть машину?..
Карпов: Но, мог ли он увидеть – это другой вопрос. Вот именно. Потому что…
Да… Вот… И вот такая же игра слов, вот она в коридорах даже судебных. Те же, скажем так, люди из автохозяйства, которые приходили в качестве свидетелей вне судебного заседания, они говорили: «Да, конечно, это летел болид, летела пуля…» - И мог человек посмотреть в зеркало заднего вида – никого нет на бугре, на пригорке…
Соловьев: Какое было расстояние между зоной невидимой для Олега, то есть, вершину пригорка и местом столкновения?
Карпов: Ну там, от 200 до 300 метров. Но суть в чем, суть в том, что мы… Заявляли ходатайство о признании недопустимыми доказательств, которые предоставляла прокуратура. Они же проводили проверку показаний на месте - следственные эксперименты. И это тоже дико для меня было, когда следователь по особо важным делам генеральной прокуратуры проводит, допустим следственный эксперимент. Вот. Был машина «Тойота» и «Мерседес», они, допустим, там не находят машины и используют две «Волги». Вот, зеркала другие, прочее всё…
Соловьев: И скорость 200-ти километров в час на «Волге» удалось развить?
Карпов: Нет… Они не это устанавливали… Они просто устанавливали зону видимости или расстояние, когда видна была машина и опять проводили какие-то статисты и прочее. Не учитывался рост Олега, не учитывался рост Зуева, не учитывалась техническая характеристика машины, вот. Ну, и то же самое касалось проверки показаний Бедырева на месте. Там вообще была комедия. Когда у него спросили: «Покажите, как машины располагались перед столкновением?» Он их поставил, (а это всё на видео снималось) и тут появился эксперт и сказал: «Извините, это неправильно! Согласно следам на дороге, они вот так должны стоять…»
Соловьев: И Бедырев радостно согласился?
Карпов: Бедырев сказал, что: «Ну, вы знаете, в принципе, я показал как я видел. Но, если вы считаете, что так - давайте поставим их так»
Соловьев: Но при этом, показания это свидетеля в суде всё равно учитывались.
Карпов: Естественно…
Соловьев: Ну, это же анекдотично…
Карпов: Анекдотично… Дальше они сделали такой ход, в принципе им нужно было от Бедырева только то, что он видел мигалку, как я понял. Почему? Потому что, в том же последнем слове, в прениях, в обвинительном заключении, в приговоре - к показаниям Бедырева относятся критически. Ко всем частям его показаний, кроме того, где он говорит про мигалку.
Соловьев: Ага. То есть, здесь не верим, а вот этому верим…
Карпов: Да, скорость, кто, когда, что - они не верят. И это касаемо прокуратуры. Дальше, следующий момент опять интересный. Когда смотрели мы видео запись проверки показаний Олега Щербинского на месте аварии. Сотрудник прокуратуры говорит: «Ну, там впереди титры, там разъяснение прав… Давайте мы это, может быть, пропустим… А дальше будем смотреть». Вот. Мы сказали, что не надо - давайте с начала посмотрим… Мы настояли с начала посмотреть, и что там увидели - у Олега спрашивают: «Сейчас будем с вами производить следственный эксперимент. Вернее проверку ваших показаний на месте. Вам нужнее адвокат?» - он в принципе, помялся, помялся, - «Ну зачем вам адвокат? - Тогда не нужен. - Это связанно как-то с вашим материальным положением? - Ну, конечно связано, если бы были деньги, я бы адвоката нанял бы. – Ну, мы вам сейчас дадим адвоката по назначению дадим. Ну, вот, он будет рядом с вами стоять и дальше что?»…
Соловьев: То есть, оказывалось давление, чтобы Олег был без адвоката…
Карпов: Это всё снято на видео.
Соловьев: Но, не принималось во внимание.
Карпов: Мы завели ходатайство…
Соловьев: Но, естественно это также не было рассмотрено... Андрей, мы говорили о том, что Олег видит, к счастью. Это отнюдь не значит, что он мог увидеть приближавшийся «Мерседес». Вопрос в мигалке. Была мигалка или нет. Так как свидетель, которому не верили ни в одном другом вопросе, вдруг резко поверили, что он увидел мигалку, а на Олега так же вежливо надавили, чтобы во время проведения следственного эксперимента рядом с ним не было адвоката.
Карпов: Ну, да… Вы знаете, знакомясь с материалами уголовного дела, человек далекий от этого может не обратить внимания на какие-то вещи. Но, так как нам приходится заниматься, сталкиваться с многими моментами и с теми же уголовными делами и с экспертизами, с заключениями… Мы обратили внимание, во-первых - на скудность осмотра место происшествия, он очень слабо был произведен. Но, даже, один тот факт, что «Мерседес» не описан, как таковое, - допустим: там стойка помята или согнута, на какое расстояние она согнута? Какое расстояние между сидениями, какое между рулевой колонкой и там ещё чем-то? «Мерседес» вообще не описан.
Соловьев: То есть, можно сделать вывод, что следствие проведено небрежно.
Карпов: Да, совершенно… Я бы не сказал, что человек неопытный делал, просто не предавали этому, может быть, значения.
Соловьев: С мигалкой… Была мигалка или нет?
Карпов: Вот теперь по поводу мигалки. Почему я сказал, что скудно были оформленны материалы в осмотре места происшествия. Есть ряд фотографий. И одну из фотографий мы с Сергеем Шумаковым рассматривали, рассматривали… Пришли к выводу, всё-таки, что шнур мигалки идет из лобового стекла. То есть, мигалка выпала с панели.
Соловьев: То есть, она не была установлена.
Карпов: Она не была установлена. Сейчас говорить о чем-то, понимаете, там след якобы, от мигалки на крыше, но там, по-моему, люк стеклянный. Как магнит на стекле держится?.. Сбоку она была… Опять же, не уточняли, не устанавливали. И ещё - почему я начал разговор с того, что, человек, не касаемый этих вопросов, может быть, и не заметит. Я обратил внимание на очень интересный факт. В принципе, для любого следствия в нашей стране, это нормальный факт. Что мы имеем? Мы имеем четыре живых очевидца ДДП. Но я не считаю машину Олега Щербинского и всех её пассажиров. Это Бедырев, Галина Николаевна Евдокимова - жена Михаила Сергеевича покойного, жена Бедырева и дочь Бедырева. И следствие, я считаю это умышленно было сделано - делает очень красивый ход: Галина Николаевна ничего не помнит, она поправляла носочки, наклонилась, то есть не видела момент столкновения, выезда и прочее; жена Бедырева в момент предшествования аварии лежала с больной спиной на заднем сидении машины; дочь Бедырева в этот момент то ли глаза, то ли губы красила, глядя в правое боковое зеркало. То есть, из четырех очевидцев, у нас, самый очевидец – это сам Бедырев.
Соловьев: Если я правильно помню, то по нашему праву все сомнения в пользу обвиняемого.
Карпов: Да, это так, но я просто закончу, к чему это про четырех этих очевидцев. Следствие пошло по примитивному и по самому простому пути. Из четырех видел только один. То есть, его показания никогда не разойдутся с другими. Его показания нельзя опровергнуть другими, потому что другие ничего не видели…
Соловьев: Конечно…
Карпов: По поводу сомнений и предположений. Вот, передо мной листы 45 и 46 приговора. Одним из наших доводов было, что в одной из экспертиз, № 2412, есть заключение экспертов, что при скорости «Мерседеса» от 170 до 245 километров в час столкновения избежать не удалось бы при любой скорости, с которой поворачивал бы Щербинский.
Соловьев: Поэтому скорость у «Мерседеса» стала 149?
Карпов: Нет, она не менее 149. Эксперты там написали, они грамотно написали, не менее 149. Вот смотрите, что отвечает судья в своём приговоре: «Доводы защиты о том, что согласно заключению экспертизы № 2412 при условии движения автомобиля «Мерседес», перед началом торможения со скоростями в пределах 170-240 километров в час, превышения разрешенной скорости, находилась в причинной связи со столкновением, при всех заданных значениях скорости автомобиля «Тойота», в пределах от 20-ти до 60-ти километров в час, суд так же не принимает во внимание, так как заключение экспертов является одним из доказательств по делу, который оценивается судом, в совокупности с другими доказательствами. Но, в свою очередь, суд заключения экспертов в части, где Олег мог затормозить…» Он, суд, принимает это во внимание…
Соловьев: Означает ли это, что на суд оказывалось давление?
Карпов: Ну, я не могу этого сказать почему, потому что очевидцем чего я не был, не могу утверждать.
Соловьев: Правильно ли я помню, что в правилах дорожного движения написано: «С включенным проблесковым, звуковым сигналом машина имеет право на нарушение пунктов таких-то, таких-то, но…»
Карпов: Убедившись, что им уступают дорогу…
Соловьев: Совершенно верно. Убедившись, что это не приведет к созданию аварийной ситуации.
Карпов: У нас вообще, такое мнение и впечатление, на уровне внутреннего убеждения. Что и Сергей Шмаков обратил на это внимание, что тормозной путь очень короток и он начался не сразу с пригорка. То есть, даже по тем показаниям Бедырева, когда "Мерседес" вылетел на пригорок, он видел включенный левый поворотник "Тойоты" Щербинского. Но он не предпринял торможения, а какую-то долю секунды, а может быть, секунду или полторы он то ли принимал решение, то ли отвлекался в данный момент.
Соловьев: А секунда или полторы, это как раз то время, которого достаточно, чтобы преодолеть на этой скорости более чем достаточную дистанцию.
Карпов: Нет! Это как раз, то расстояние, ну допустим - метров 100, к примеру, или метров 70, но если бы он начал тормозить, допустим, изначально…
Соловьев: Да… То он бы успевал уйти.
Карпов: Вот это первое. Второе - он, может быть, успевал бы снизить скорость до менее критической, и обогнать, справа его объехать.
Соловьев: Конечно. Что и должен был бы делать, в соответствии с инструкциями экстренного вождения.
Карпов: Это не только. Он должен был это делать в соответствии и с правилами дорожного движения…
Соловьев: И правилами дорожного движения. Да. Но, так как он нарушал всё, то должен был следовать… своим предписаниям.
Карпов: Там есть на Алтае охранная какая-то организация общественная, или не общественная - не знаю… Вот есть просто у меня выписка. Директор той организации написал о том, что даже сам маневр Зуев Иван Иванович совершал, грубо нарушая правила охраны VIP-персоны. Он подставил бок в котором находился Михаил Сергеевич.
Соловьев: Что и привело к гибели Евдокимова.
Карпов: Он должен был хоть что делать…
Соловьев: Это закон №1 – ты не имеешь права подставлять, конечно, охраняемого.
Карпов: Но биография Ивана Ивановича... я не отрицаю - авторитетный человек, но у него действительно не было опыта вождения. Хотя, написано, почему его выбрали на эту машину и меня удивил этот факт вообще-то. Он единственный, кто имеет опыт вождения на автомобиле иностранного производства.
Соловьев: Ну, понятно… Да…
Карпов: Которых там 90%...
Соловьев: Андрей, вопрос принципиально важный. Сейчас, всё понятно, например мы публикуем вот в таком виде всю систему доказательств. Можем ли мы обратиться четко и конкретно по инстанциям? Например, - обратиться к генеральному прокурору Устинову. Потому что я вам скажу - после того как это всё произошло, я переговорил с огромным количеством людей... Я говорил с Германом Грефом, с Александром Хинштейном, с господином Володиным, я говорил с сенаторами с очень многими – человек двадцать; я говорил с Шанцевым - просто летел в самолете с губернатором; говорил с начальником московской милиции; говорил с судьями разными… Всё говорят одно и тоже: "Абсолютно идиотическое решение судьи". Абсолютно незаконное. Шанцев рассказывал, что у него были случаи столкновения, когда его водитель шел с мигалкой и - тихо, вежливо, они подвергались наказаниям. Потому что мигалка не дает тебе права нарушать правила движения. Все говорят одно и тоже… Если мы обратимся к Устинову, чтобы мнение прокуратуры было пересмотрено на основании выше изложенных фактов, это может как-то повлиять?..
Карпов: Обратиться к нему просьбой, чтобы прокуратура пересмотрела своё мнение - мы не можем. Мы можем к нему обратиться только с одной просьбой, чтобы, по крайней мере, он дал кому-либо поручение проверить…
Соловьев: Ну, что одно и тоже…
Карпов: Нет, ну не пересмотреть сразу же…
Соловьев: Сразу, конечно, нельзя. Но то, что с просьбой провести служебное расследование…
Карпов: Да, нет… Это не служебное расследование... А просто ознакомиться с материалами дела. И дать ему какую-то пояснительную записку по поводу - имеют ли какие-нибудь основания наши…
Соловьев: И вот это, как раз, может сделать господин Миронов, в частности. То есть - может обратиться…
Карпов: Ну я думаю, наверное, Сергей Михайлович может обратиться к Устинову, так как и в полномочия совета федераций входит назначение, утверждение генерального прокурора.
Соловьев: Ну, это такой непрямой ход, тем более, что ещё времени немало.
Карпов: Понятное дело, но вот именно, мне хотелось бы почему на стадии судебного разбирательства… Я же давал для ознакомления материалы, которые я подготовил всем трем представителям прокуратуры обвинения, где я четко указал кто что нарушил в данном, нашем ДДП, то есть я расписал и действия водителя Зуева, и действия водителя Щербинского, и действия управляющего делами администрации губернатора Алтайского края и действия механиков и завгаров - кто что нарушил.
Соловьев: Да… Это всё положили под стул. То есть, сказали: «Спасибо большое, до свиданья!..»
Карпов: Нет, ну это прочитали… Сказали: "понятно, понятно…"
Соловьев: Позиция уполномоченного представителя президента играет хоть какую-то роль? Потому что он же у нас отвечает, условно говоря, за соблюдение законности на территории вверенного ему округа.
Карпов: Опять же, я поясню, всё что находится в рамках судебных разбирательств, должно находиться в рамках судебного разбирательства. Почему я был не то, что бы против там или как-то, чтобы обратиться в общественную палату. Обратиться, вот вы же перечисляли…
Соловьев: Да, что не лишнее.
Карпов: Может быть, не лишнее.
Соловьев: Но не повлияет непосредственно на решение суда...
Карпов: Естественно, но не приедет же общественная палата и скажет: «Дайте-ка нам дело, вы знаете, тут так… И давайте, суд - выносите такое-то решение, приговор». Естественно, будет приятная озабоченность, какое-то внимание, но не более.
Соловьев: Вот тут опять. Можно попиариться, создать движение, но оно не поможет Олегу.
Карпов: Другой вопрос, если генеральный прокурор даст команду или попросит кого-либо из своих сотрудников ознакомиться и посмотреть доводы весомые, невесомые. И что там действительно, как было проведено, может быть там и служебная проверка будет.
Соловьев: Тогда я думаю, может быть, имеет смысл обратиться к организациям - к «СВ», к Владивостокским ребятам и ко всем другим ребятам. И, может быть, написать открытое письмо... пожалуйста, пусть они считают, что это инициатива «Москвича»…
Карпов: Нет они уже обращались, Владимир…
Соловьев: Куда?
Карпов: К Устинову, по-моему. В «Новой газете» - Юрий Гейко и, по-моему, Вячеслав Лысаков. Они обращались с открытым письмом – реакции никакой.
Соловьев: Конечно, никакой. Потому что, я уверен - Устинов не читает «Новую газету». С тем же успехом можно было написать в боевом листке…
Карпов: Ну, я не знаю, читает или нет…
Соловьев: Точно не читает…
Карпов: По крайней мере, мысль такая была и она как бы озвучена.
Соловьев: А почему не взять это письмо - это хорошая идея, я поэтому рад, что они взяли, к господину Гейко отношусь с глубочайшим уважением, - и не опубликовать поименный список? Там, всех депутатов Госдумы, Совет Федерации - попросить их подписать это письмо.
Карпов: Ну, я не могу вам ответить на этот вопрос..
Соловьев: Нет, это как идея…
Карпов: Как идея, да…
Соловьев: И конечно, провести там любую акцию протеста, какую люди хотят, пусть проводят. Это их право и никто не в коей мере не пытается тут прищучить.
Карпов: Ну, я могу сказать почему. Потому, что я через несколько часов встречаюсь с Юрой Гейко. Это, как раз тот человек, с подачи которого я и оказался в Барнауле. Так как это он первый, к кому я обратился с предложением скажем так. Если Вам нужна помощь адвокатская, я готов её оказать.
Соловьев: За бешенные деньги? Как в защиту Ходорковского?..
Карпов: Да… За… Примерно, может быть, соизмерима оплата моего труда с другой отплатой… Мне покупают билет туда и обратно, и оплачивают гостиницу.
Соловьев: Кто покупает билет?
Карпов: Билет покупают на деньги, которые собраны на «СВ» «19мая.ру» и на сайте Юры Гейко, так же на «АВТОвэйл.РУ»
Соловьев: То есть, денег настолько мало, что приходится из разных мест собирать…
Карпов: Нет, просто параллельно собирают. Знаю, что на «АВТОвэйл.РУ» собрали больше ста тысяч…
Соловьев: Так, значит, постепенно разбираемся… Многие задают вопросы - "почему не суд присяжных"?
Карпов: Потому что данная статья не предусмотрена…
Соловьев: Да. Для решения судом присяжных. Если я правильно понимаю, то проблема разбивается на две очень важных, первое – это защита непосредственно Олега, и второе - это создание прецедента и внесение изменений в законодательстве. В том плане, что нужно убрать из жизни российских людей понятие "мигалка", если речь не идет о службах спасения, скорой помощи пожарных и оперативных машин. Поэтому, отдельный эпизод – это вытащить Олега, второе, немаловажное…
Карпов: Скажем так, на примере этого дела показать несостоятельность данного вида транспортного средства, как автомобиля с мигалкой и сиреной.
Соловьев: Его антиконституционность, потому что нарушает главное право - равенство всех перед законом.
Карпов: У меня есть очень четкая трезвая мысль. В том плане, что я считаю, что мигалки не должны быть ни на одной машине, кроме МЧС, скорой помощи и милиции. А людям, которые имеют право на какую-то охрану своего здоровья - в виде флаговых номеров… Они должны просто обеспечиваться машинами сопровождения или охраной...
Соловьев: Конечно...
Карпов: На которых - установлено. Чего мы этим добиваемся? Во-первых, - материальное благосостояние нашей родной милиции. Они будут задействованы по полной программе. И второе - совершенно нормальное поведение на дороге, когда беспричинно не нужно будет куда-то ехать…
Соловьев: При этом, хотелось бы ещё отметить, что… Мы просто реально пытались узнать здоровье Олега, потому что он болел. К счастью, не очень сильно, но… Там лекарства ему удалось передать… Вы знаете, как интересно всё получается, - пиар пиаром, но вот приехали к месту его заключения нынешнему депутаты какие-то и камеры всё стали снимать, по большому счету чуть не сорвали свидание Олега с женой.
Карпов: Ну, они не сорвали, просто не знали её в лицо, насколько я знаю. И они разошлись как бы параллельными курсами, не встретившись друг с другом.
Соловьев: Да, так трогательно, потому что PR.
Карпов: Я просто хотел пояснить, что Роман Гуслов - это человек, занимающий ответственный пост в «ЗерноБанке» Барнаула. Который, как бы предоставляет мне кров на те вечера и ночи, перед отлетом.
Соловьев: Кстати, такой вопрос, а почему Вам закрыли доступ на «19мая.ру»?
Карпов: Ну, я не могу сказать… Может быть, моя точка зрения в чем-то разошлась с данным сайтом?.. А мнение, почему закрыли - я не могу узнать, потому что не могу туда войти.
Соловьев: Наверное было сказано, что провокатор, что ваша задача развалить движение изнутри, потому что вам не нравится…
Карпов: Да, нет, я писал и на «АВТОлимбезе.РУ» у Юры Гейко и у вас на сайте. Моя задача защитить Олега Щербинского. Меня не то, чтобы не интересует… «СВ», ещё какая либо организация, «Движение автомобилистов России» Похмелкина. Я автомобилист. Я смотрю, если мне мысли понятны, то я говорю - так, если мне мысли не понятны, то я говорю - не так. Я спрашиваю и высказываю своё мнение. Если моё мнение не сходится с мнением автора. Автору же никто не запрещает сказать: «Нет, я считаю так!» Ну, а просто говорить – ты не прав, до свидания. Я считаю, что это неконструктивно. А так, я ни в коем мере не вмешиваюсь в деятельность любой организации, любой партии. Они вольны заниматься тем, чем хотят. Это их жизнь, их право.
Соловьев: Есть очень важный момент - я просто очень вас прошу, за страшной критикой меня, с дикой ненавистью, с оскорблениями, обвинениями в продажности… Кстати, я так и не понял - какие именно дивиденды я могу получить от дела Олега Щербинского? Вы (обращаясь к слушателям - ред.), наверное, не очень хорошо понимаете - но моя зарплата от этого не зависит. Никаких денег ни от Олега, ни от адвокатов я не беру. Я могу денег только дать. Потому что я пришел в журналистику довольно богатым человеком, так как много лет до этого занимался бизнесом. И вообще занимаюсь этим как хобби. Я не собираюсь и не интересуюсь никакой политической карьерой. Мне глубоко безразличны кремлевские "звезды", я не хочу быть ни президентом, ни кем ещё… Моя задача простая - когда я вижу несправедливость, я об этом говорю. Несправедливо существование мигалок. С этим надо бороться, но как бороться? Надо кроме выражения недовольства, что очень верно, предложить законодательную инициативу, заставить депутатов с ней выступить и не дать им возможности от этого отказаться. Но надо не забывать и об Олеге Щербинском. Надо сделать всё, чтобы Олег оказался на свободе, а для этого, нравится ли нам это или нет... ну есть вариант народное восстание, "разнесенная тюрьма". Возможно это, в условиях России сейчас? – Невозможно никогда! Поэтому - действовать по закону, отстаивая его интересы.
Карпов: Ну, я просто хотел бы подвести резюме. Под всем тем, что я сказал по поводу дела Олега. Я считаю, что суд не установил самое главное – это скорость движения автомобиля «Мерседес», скорость движения автомобиля «Тойота». При таких основаниях он не имел права выносить обвинительный приговор.
Соловьев: Я думаю, мы сделаем каким образом - естественно обратимся на сайт «СВ», если будем "забанены", то через радио... Когда надо будет поддержать, когда будет очередное судебное разбирательство… И к прокурору обратимся.
Сейчас на разных сайтах пытаются собрать денег. Я звонил по поводу денег, нужны ли деньги семье Олега, было сказано – основную помощь в этом оказывает непосредственно депо (где работал Щербинский - ред.). То есть, они помогают и оплачивают местного адвоката. Я просто вчера с ними связывался, жена сказала, что денег не надо. Большую часть, конечно, собирают автомобилисты, какую могут. Абсолютно разные, с разных сайтов. И с сайта Юрия Гейко. И с владивостокского. И с 19мая.ру. Деньги идут не на оплату гонорара адвоката, а на оплату его транспортных расходов и проживания. Я готов помочь деньгами – это не вопрос. Это не значит, что я собираюсь перехватить инициативу движения. Я к чему - вот на сайт Treli.ru, Андрей, так же - и семья Олега, если надо - заходите. Сколько надо денег, на какие цели... я думаю, что мы крайне быстро и эффективно этот вопрос решим. Потому что люди, на Treli.ru достаточно зажиточные, деньги есть и этого не скрываем…
Теперь по поводу Кремля и фразы, что эту инициативу перехватывает Кремль. По этому поводу, по этому движению, как пишет Москвич - он ходил в Кремль и там жал руки, и насколько я знаю, простите, конечно, господин Лысаков, который призывает всех постоянно заниматься делом и как можно меньше ля-ля – питает колоссальную любовь к власти. И ручки ходит всюду жать и голосом сникает, глазки прячет. И это его личное дело, поймите ещё раз - многие люди, которые выходят высказать свой протест, имеют на это полное право, не надо их ассоциировать с "вождем". Поэтому ещё раз - мухи отдельно, котлеты отдельно. Нужны деньги для Олега, нужны деньги для адвокатов – не вопрос. Это небольшие суммы, учитывая, что цена жизни в Барнауле отличается от цены жизни в Москве. Мы готовы помочь. То есть и я, и многие другие люди, у которых к счастью с этим вопросом хорошо.
Общественное движение, которого все "страшно боятся". Хотите - делайте общественное движение, которого все "страшно боятся"... хотя власть гораздо тоньше манипулирует общественным сознанием, и факт втягивания верхушки движения в официоз, в официальные структуры, налицо и никто этого не скрывает. Поэтому превозношение на первой странице сайта граждан, которые сами ездят с мигалками, меня умиляет. Я думаю, что необходимо с помощью «СВ», с помощью владивостокских, с помощью новосибирских, иркутских, нижегородских, совершенно разнообразных организаций - четко и ясно объяснить, что в стране не должно быть правового деления на господ и слуг. Не должно быть, поэтому надо продумать - каким образом и кроме акции протеста, которая обязательно должна быть... Я считаю - надо вывести полмиллиона людей на улицы Москвы под любыми флагами. Меня волнует не цвет флага, а суть лозунгов. Я считаю, это надо сделать, получить официальное разрешение и доказать, что с властью можно бороться и официальными методами, заставить их услышать их это сделать… И, как я понимаю, Андрей готов.
Карпов: Моё мнение более радикальное. Я вообще считаю, что у нас в стране необходимо провести всероссийский референдум по поводу присутствия мигалок и спецсигналов, и флаговых номеров на любом автомобиле. То есть - нужно поставить перед наши народом всего два вопроса: 1) Вы за мигалки, за спецсигналы, да. И второй - Вы за спецсигналы, чтобы они были только на машинах спецоперативных служб.
Соловьев: Ну, ответ будет очевиден.
Карпов: И если такое могло бы произойти у нас, то тогда были бы машины сопровождения, все были бы живы, здоровы. Не было бы этих пробок, может быть…
Соловьев: А вы знаете, как мы можем сделать - обратиться даже к Юре Гейко, там и ко всем, ко всем сайтам, пожалуйста. Там и к журналистам, которые работают в этой теме и сделать такую сборную ведомость. Все депутаты Госдумы, все члены Совета Федерации. Знаете, от кого зависит принятие законов? Профильные. И вот каждая фамилия, чтобы этот вопрос задать и получить ответ и подпись.
Карпов: Ну опять мы можем нарваться на популистские какие-то ответы….
Соловьев: Нет, он просто должен подписаться «за» или «нет».
Карпов: Он подпишется, любой депутат у нас…
Соловьев: А тогда, когда эта инициатива будет внесена на рассмотрение, как же он сможет проголосовать?..
Карпов: Нет, с инициативой такой же выступил Похмелкин…
Соловьев: Конечно…
Карпов: Ну, что такое законодательная инициатива? Крамольного я ничего не скажу. Но проголосует «за», «против» и ничего не пройдет. Или отложат…
Соловьев: Сейчас прелесть Думы состоит в том, что мы это видим. Мало того. Я неслучайно говорил с господином Володиным, который занимает сейчас большую роль, в частности, в «Единой России». Я просто хочу, чтоб все темы ещё были публичные. То есть то, что люди говорят в кулуарах, чтобы было озвучено и громко…
Карпов: Они же все говорят публично. Когда идет предвыборная компания, они всё говорят публично. Вот прошел срок, вот прокрутить бы ролик этот назад.
Соловьев: А здесь нам, кстати, время помогает, потому что скоро 2007-й год, а народ… Ну тогда и заставим их принять закон под это. И время прохождения закона можем отследить. Референдум, конечно…
Карпов: Но уже, неоднократно история нам показывала такие моменты, когда Дума предыдущего созыва, что-то начинала…
Соловьев: А те успевали…
Карпов: Нет, инициативу... как бы они с инициативой выступили, но они не успевают. Уже перевыборы, выборы.
Соловьев: Сейчас успеют ещё, сейчас времени хватает…
Карпов: Ну, конечно, не успеют… Они сделают всё, чтобы не успеть…
Соловьев: Успеют, успеют… Это абсолютно верно, вот для этого мы и нужны. То есть - необходимо давить и не отпускать. Но ещё при этом, это важно - хотелось бы Олега вытащить из тюрьмы. А вот это уже дело профессиональных адвокатов и нашего с вами общественного внимания к этой проблеме. Нашего с вам, не имеется в виду лично Соловьёва…
Карпов: Этим должны заниматься все, все общественные движения.
Соловьев: Абсолютно верно. Я лично не собираюсь ничего и никого возглавлять в отличии от «виттов», «москвичей», «голосовых», «санчесов» - людей, которые занимаются своим делом и в этом постепенно уходят на дорогу узнаваемости… Надо четко понимать, бороться можно только вместе… Нельзя допускать, чтобы гражданское общество было где-то внутри граждан, а остальные - грязь...
Карпов: Надо уметь вести диалог.
Соловьев: Надо уметь вести диалог. И, Андрей - приходите к нам ещё раз.
Карпов: Спасибо.
02.03.2006, 03:03
